— Дик! Можно потише? Сколько раз я просил при мне не включать эту собачью музыку!
— Папа, — просунулась в дверь хитрая физиономия сына, — это же наша музыка, черная. Пусть белые ей подавятся.
Эммануил сделал вид, что хочет схватить вазу, стоящую на столе, и двери тут же захлопнулись.
— Мальчики, мальчики, — пробился сквозь оглушительные аккорды голос Коретты, — давайте завтракать.
Завтракать, это хорошо. Потому что обедать придется неизвестно где. Возможно, в самом комплексе. Нужно осмотреть главный вход и вообще все там проверить. Что-то происходит. Хорты окончательно вышли из-под контроля. Судя по некоторым признакам, исследовательская база в Архимеде превращается в базу военную.
По крайней мере, по сообщениям манов, дело идет к тому, что Архимед будет расстреливать все тела, приближающиеся к Луне. И естественные, и искусственные. В свете разворачивающегося космического соревнования между Штатами и Союзом это может быть чревато. И, вообще, непонятно, чем вызвана такая забота роботов о своем втором доме? Да, просто необходимо побывать на месте. Но, как? Он не может разорваться. Он один. У Коретты мышление работает в совершенно ином направлении. Дик еще чересчур молод и неопытен. Да и увлечения у него в последнее время…
— Сэр Дик Хастон, — наигранно сурово спросил Эммануил, усаживаясь за сервированный стол, — чем вы занимались во время моего отсутствия? То есть, всю последнюю неделю? Как чувствует себя матанализ? А, заодно, и теоретическая механика? Сегодня вечером я проверю их самочувствие.
— Понимаешь, папа… — начал было Дик, но Коретта перебила его.
— Сэр Эммануил Хастон, — в тон мужу произнесла она, — если бы вы чаще бывали дома и сами чаще занимались с сыном, то…
— Папа, — Дик резко положил вилку на скатерть, — я решил переехать в Альбукерке на постоянную учебу. Самоучкой больше не могу. Вернее, могу… Но не хочу.
Теперь вилку положил и Эммануил.
— Мы уже решили — и это обсуждению не подлежит! — что университет ты окончишь экстерном. Только экстерном!
Коретта бросала на них обеспокоенные взгляды. Хастон снова взял вилку и попытался придать голосу мягкий оттенок:
— Сын, ты же знаешь, что это такое — учиться в белой среде. Особенно в наших палестинах. Ко мне только иногда обращаются за консультациями, и то… И то, я чувствую себя солдатом, попавшим в тыл противника.
— Да почему мы должны чувствовать себя осажденными в своей же собственной стране! — срываясь на фальцет, выкрикнул Дик. — Почему какая-то белая стерва может нападать на черного священника? Почему в больших городах существуют гетто? Почему, черт возьми, во вшивой ЮАР, в Шарпевилле, полицейские могут безнаказанно расстреливать черных, а Штаты, оплот демократии…