В конце концов, Барбикен перешел на английскую скороговорку и страницы замелькали еще быстрее.
Наблюдая за мужем, Лена сама заинтересовалась и подошла к нему, на мгновение забыв про стук калитки. Было слышно, как в соседней комнате завозился пьяный Трясило.
— Ну, что? Интересно?
Барбикен поднял на жену слегка ошалевшие глаза.
— Слушай, а этот твой Саша и действительно совсем не дурак. Даже совсем наоборот. Многие этапы мы уже прошли, но…
В это время за их спиной раздался громкий шорох. Подумав, что это окончательно проснулся их захмелевший помощник, Барбикен раздраженно оглянулся, но, охнув, бросил бумаги на этажерку и подскочил к двери, в которую Саша Шаргей втягивал грузное тело, облепленное черной холодной кожанкой. Вдвоем они прислонили мужчину к стене. Кожанка была не только холодной, но и липкой от крови. Шаргей разогнулся:
— Вот… Сознание уже на крыльце потерял.
Эндрю с женой торопливо начали стягивать одежду с безжизненного тела. Саша поддерживал голову мужчины, светлые волосы, которого налипли на высокий и бледный, до белизны, лоб. Рана была, как сказал Шаргей, «поганая». Впрочем, невооруженным глазом было видно, что крови человек потерял много. Лена достала бинты, вскипятила воды, и начала медицинский ритуал. Наблюдая за аккуратными, бережливыми и бережными движениями ее рук, Эндрю понял, что медсестрой на фронте Лена была не из последних.
— Вы знаете его? — спросил Барбикен, обращаясь одновременно и к Лене, и к Шаргею.
Саша молча пожал плечами. Лена бросила короткий взгляд на умиротворенное лицо раненного и сказала:
— Врача ему срочно надо. Пуля, по-моему, в груди застряла.
— Панас это, — раздалось за их спинами. — Начальник комсомоляцкий, что ли. Они в подполе сейчас, а до войны он в депо работал. Как-то рыбалили вместе.
От опухшего Трясила ощутимо несло перегаром. Он, сморщившись, потер грудь и добавил:
— За врачом я сейчас сгоняю. Освежусь немного.
Шаргей бросил быстрый взгляд на Эндрю. Рука Лены на мгновение замерла. Трясило снова поморщился.
— Да бросьте вы. Не нужен он мне. Помирает же человек.
— Врач только в центре, на Сенной, — не поднимая глаз, напомнила Лена.
— Я на станции фельдшера мобилизую. Хватит ему спиртягу жрать. Пусть поработает, — ответил дядька Василь, пытаясь рукой попасть в рукав форменного полушубка.
— Я с вами пойду, Василий Петрович. Может, поднести что помочь.
— Поднести, поднести, — бурчал Трясило, перебрасывая через грудь ремень винтовки. — Знаю, я это «поднести». Не верите… Не доверяете… Может, и вы с нами пойдете, господин Барбикен?