Барбикен, повозившись немного со скафандром, встала, неуверенно потопталась на месте и пошла через кратер, время от времени останавливаясь и поворачиваясь светофильтром к Олегу. Тот молча помахал ей рукой и попытался сосредоточиться. Он был настолько перепуган, что страха уже не ощущал. Показывать этого Руслане было нельзя, хотя мысли путались так, что напоминали недавние радиопомехи. Вспомнив о них, Олег ухмыльнулся. И эта ухмылка в темноте гермошлема, чуть подсвеченного светодиодами сигнализации, была страшна. Внезапно Тресилов понял, что решение им принято уже давно. В поднятие модуля по методу Тура Хейердала он не верил. Впрочем, видимость можно создать. Хотя бы для того, чтобы экипаж немного успокоился. Вся надежда на Дэна. И на то, что его техника — в самом широком смысле — безотказна. И вот в это Олегу Анатольевичу очень хотелось верить.
Он еще раз взглянул на Барбикен, уже приближающуюся к противоположному краю кратера, и начал осторожно приподниматься, вглядываясь в появляющиеся в поле зрения верхушки странных пиков. Кроме безотказности техники Дэна, ему очень хотелось верить в пьезоэлектрическую природу эффекта неестественных объектов. Впрочем, подтверждать это Олег сейчас никоим образом не желал. Он желал подтвердить нечто совсем иное.
Руслана была уже на гребне противоположной стороны кратера. Тресилов почти выпрямился, с испуганным интересом наблюдая за тем, как на верхушках обелисков снова разгорается голубое свечение. Наушники наполнялись радиошумом.
— …мандир …то ты там …орожнее, — исчезал в нем встревоженный голос Русланы.
«Орожнее», так «орожнее». Тресилов медленно присел, вслушиваясь в исчезающие помехи. Успокоившиеся было, мысли снова понеслись вскачь. Обелиски явным образом реагировали на его появление. Вот и Руслана о чем-то таком кричит.
— Командир, командир! Не вылезай! Ты же видишь, что они тебя чувствуют.
Слов «чувствуют» наполнило Тресилова каким-то неосознанным раздражением.
— Чувствуют, чувствуют, — передразнил он Барбикен. — Ты еще скажи, что познакомиться желают. Выяснить, что тут происходит.
— Извините, я сама чужеземка, — прошуршало в наушниках и только через несколько секунд перепуганный Олег осознал, что это был голос Русланы.
— Ты, что? Вообще там с ума сходишь?! — заорал он.
— Это — из того рассказа, про который я тебе говорила. Кстати, я вспомнила, как он называется. «Часовой».
— Часовой, мать твою! — не успокаивался Тресилов. — Нам больше «Караул» подходит. Барбикен, — в его голосе зазвучали металлические нотки, — не отвлекайтесь! Камни ищите. Булыжники. Я тут без вас с этим конденсатором разберусь.