— Слушай, Олег, сколько у нее воздуха осталось? — чуть хрипло спросил Дэн и замер, уже не думая о том, что ему сейчас ответит российский космонавт.
В поле зрения Маккольна попали верхушки двух, самых высоких, обелисков, про которые он знал только из рассказа Тресилова. Воочию он наблюдал их впервые. Два черно-мутных, суживающихся к верху, и неуловимо неправильной формы параллелепипеда замерли в таком же по цвету безмолвии, странным образом не сливаясь с ним. Может потому, что они все-таки были чернее его?..
Маккольну почему-то вспомнились небоскребы-близнецы нью-йоркского Торгового центра, атакованные в сентябре прошлого года самолетами арабских террористов. Одного из них, кстати, он знал очень неплохо. Начинал работать он у него. Но не это воспоминание поразило Дэна. Гораздо более интересным был тот факт, что таинственные шпили не светились никоим образом. Не реагировали на американца. «Разрядились, что ли?» — мелькнуло у него.
И даже тогда, когда Маккольн, ступая медленно и осторожно, чуть ли не по пояс высунулся из-за края кратера, по ним не пробежало ни малейшей искорки. А ведь Дэну уже стали видны другие, меньшие, обелиски. Он уже решил было двинуться по следу Русланы на другой склон впадины, но внизу заворочался и что-то забубнил Тресилов.
— На час где-то у нее воздуха осталось, на час. Так же, как и у меня. Вместе заправлялись. Эй, Дэн, ты куда? — внезапно слабо вскрикнул он, впечатывая, наконец, толстые подошвы ботинок в лунный грунт и выпрямляя плохо гнущийся скафандр.
Верхушки обелисков начали наливаться фосфоресцирующим светом. Маккольн сделал шаг назад, одновременно всем телом поворачиваясь к Олегу.
— Пригнись, немедленно пригнись! — заорал он.
Тресилов инстинктивно наклонил корпус. Свечение начало медленно исчезать, хотя сам Дэн пригибаться не собирался. Но, не смотря на гордую позу, желание изучать следы «таежницы» у него мгновенно пропало. Кто его знает, что задумали шпили эти чертовы!
Маккольн поймал себя на том, что думает о странных образованиях, как о живых существах, хотя уже и был знаком с теорией дальтуровского сотрудника про конденсацию лунного электричества. Живое существо под названием «Тресилов», опасливо пригнувшись, топталось на месте. «Ладно, потом разберемся, что означает полное равнодушие конденсаторов к моей особе, — подумал Дэн. — Наверное, я зарядом не вышел. Тресилову, впрочем, про это знать необязательно».
Внезапно Маккольн вздрогнул. Ему показалось, что нечто холодное и упругое легко коснулось его лба. С внутренней стороны. Ощущение было настолько неприятным, что он сразу же развернулся и начал спускаться по склону, вытянув вперед зеленоватую чешуйчатую руку.