Книга Ф. Эдвардса пестрит ссылками на источники, в том числе и на неопубликованные архивные фонды. Но извлеченные из них данные (некоторые из них несомненно представляют исторический интерес), как правило, вполне укладываются в официальную версию заговора и, следовательно, не могут служить доказательством главного тезиса автора. А этот тезис сводится к тому, что «пороховой заговор» — заранее тщательно спланированная провокация, а все его главные участники — прямые агенты Роберта Сесила. Обстоятельно сообщая о заговорщиках множество точных сведений биографического характера, иезуитский историк как бы топит в деталях, что его рассказ о том, как заговорщики поступили на службу к Сесилу, какие они получали предписания от министра, не опирается на документальную базу, за исключением отдельных, достаточно спорных и косвенных свидетельств (о них ниже). Правда, сознавая эту слабость, Эдвардс пытается представить известные действия заговорщиков логически вытекающими из их роли правительственных шпионов.
Восхваляя иезуитских «мучеников», Эдвардс вместе с тем считает, что первоначальный порыв католической контрреформации к началу XVII века исчерпал себя, что у руководителей «порохового заговора» не было и в помине католического рвения, что, по крайней мере, некоторые из них были ренегатами, лишь для видимости объявлявшими себя приверженцами старой веры, что, следовательно, ими могло руководить только желание услужить правительству, дабы таким путем загладить свое участие в мятеже Эссекса.
Стоит обратить внимание на то, что в 1601 году будущих руководителей «порохового заговора» отнесли к числу тех, кто был «оштрафован и оставлен на случай надобности для службы ее величества». Это была категория лиц, обязанных оплатить какими-то серьезными услугами правительству свою глупость или неосторожность, приведшие их к столкновению с властями.
Френсис Трешам во время мятежа Эссекса был в числе тех, кто держал под арестом прибывших для объяснения в Эссекс-хауз членов Тайного совета. Елизавета была крайне разгневана на Трешама, и попытки спасти его от эшафота первое время были безуспешными. Все же один из друзей семьи — Джон Трокмортон сумел устроить дело, обратившись к трем важным лицам и использовав некий «особый инструмент», который уже некогда принес ему благо. Речь шла об обычной взятке, только очень крупной — 2100 фунтов, которые должны были быть выплачены в течение трех месяцев. «Инструмент» был использован вовремя — в 11 часов вечера был отменен приказ о предании Френсиса суду, который на другой день состоялся над главными участниками мятежа.