Сорок лет, которые отделяют окончание наполеоновских войн от Крымской войны, в целом были периодом, когда рутина и консерватизм полностью господствовали в английской армии, прикрываемые непререкаемым тогда авторитетом Веллингтона. В своем исследовании об армиях Европы Ф. Энгельс писал: «Подобно тому, как сама старая Англия представляет собой сплошную массу вопиющих злоупотреблений, так и организация ее армии насквозь прогнила… Особенно небрежно ведется разведка, что неизбежно, так как она поручается людям, плохо представляющим себе, что собственно от них требуется».
Крымская война выявила скандальное состояние всех отраслей военного управления. Однако опыт Крымской войны почти не пошел на пользу. Когда улеглось возмущение, которое вызвало разоблачение халатности и некомпетентности военного министерства, там постарались по возможности оставить все по-старому. Что же касается разведки, то в 1855 году был создан отдел топографии и статистики, который, если верить свидетельствам очевидцев, занимался преимущественно составлением художественно выполненных карт и не имел сколько-нибудь обстоятельных сведений о менявшейся военной организации других держав. Вряд ли подобное положение дел было следствием только косности и равнодушия военных руководителей или скупости министров финансов, не желавших тратить деньги на непроверенные новшества. Само это равнодушие нуждается в объяснении, и найти его нетрудно. Это были десятилетия, когда английское могущество достигло зенита, британский флот обладал никем нерспариваемым господством на море. Зачем в таком случае, считали в Лондоне, нужно собирать подробную и быстро устаревавшую информацию об иностранных армиях? Ведь если Англии придется все же воевать, то можно воевать, как и прежде, чужими руками.
Самодовольное убеждение в собственном совершенстве, которое царило в английском военном министерстве, было нарушено победами Пруссии сначала над Австриек, а потом над Францией. Эти успехи, во многом связанные с преимуществами в организации армии, в быстрой мобилизации, были настолько очевидными, что пробудили от летаргии даже отдел топографии и статистики. 1 апреля 1873 г. был образован самостоятельный разведывательный отдел, подчинявшийся генерал-адъютанту армии. Через некоторое время разведка была передана в ведение генерал-квартирмейстера. В состав отдела были включены энергичные и подготовленные офицеры, — некоторые из них впоследствии сделали большую карьеру на военной и гражданской службе.
Вначале для нового отдела отвели… конюшню и каретный сарай. Потом разведывательное ведомство кочевало из одного дома в другой. И только в 1884 году ему выделили удобное здание на Куин-Эннисгейт. Как отмечают авторы мемуаров, отсюда даже открывался вид на Бэкингемский дворец. Впрочем, любознательность нового отдела была направлена совсем в другую сторону. Во второй половине 80-х годов XIX в. разведку возглавлял Г. Брекенбери, при котором одно время на отдел возлагалась подготовка планов мобилизации. Кстати сказать, обязанности отдела то расширялись, то снова сужались, иногда включая функции, явно выходившие за рамки разведки. Должность начальника разведывательного отдела в 90-х годах стала одним из важнейших постов в военной иерархии.