Однажды, когда государственный секретарь Роберт Сесил сопровождал королеву в поездке, внимание Елизаветы привлек звук почтового рожка. Она приказала остановить гонца и передать Сесилу пакеты, присланные из Эдинбурга. Бледный Сесил взял бумаги, не зная, на что решиться. Не распечатывать пакеты — значит заведомо навлечь подозрение Елизаветы, а открыть — кто знает, что содержит присланная корреспонденция. Министра выручила находчивость. Он взял ножик у одного из придворных, вскрыл конверт, понюхал его и объявил, что письмо следует подержать на свежем воздухе, прежде чем зачитывать в присутствии ее величества, так как оно издает скверный запах. Сесил знал отвращение королевы к плохим духам — оно оказалось сильнее подозрительности. «10» смог без посторонних глаз просмотреть корреспонденцию, прежде чем ознакомить с ней Елизавету.
Тайная связь главы английской секретной службы с иностранным монархом продолжалась вплоть до весны 1603 года, когда гонец на взмыленном коне прискакал в Эдинбург и сообщил долгожданную весть о смерти старой королевы. Яков VI шотландский становился отныне английским королем Яковом I.
Многие поколения англичан привыкли к тому, что началу парламентской сессии предшествует символическая сцена: пристав палаты лордов — «носитель черного жезла» — в сопровождении стражи из Тауэра, одетой в красочные средневековые мундиры, должен обойти подвалы Вестминстера, проверяя, не подложены ли в них бочонки с порохом. Конечно, после изобретения электричества исчезли свечи в фонарях, которые несла охрана, и процессия не замедляла шаги, чтобы внимательно осмотреть помещения, никак не рассчитывая обнаружить следы преступления.
Куда более странно, что, как выяснили исследователи, подобное же отсутствие любопытства проявили лорд-камергер и его спутники в том далеком 1605 году, когда злоумышленники собирались взорвать короля Якова при открытии заседаний парламента… если только действительно существовало такое намерение. Однако, чтобы разобраться, кто прав — сторонники традиционной версии или же скептики, число которых заметно умножилось за последнее время, надо обратиться к истории знаменитого «порохового заговора». От той или иной интерпретации его зависит и место, которое следует отвести этому заговору в истории английской разведки.
…В начале XVII века, к которому относятся описываемые события, Энфилд-Чез был далеким пригородом Лондона. Более 10 миль отделяли его от Вестминстера, центра столицы, и шум многолюдных улиц не достигал этого тихого уголка, где уютные загородные дома были окружены парками и рощами, а высокие заборы надежно укрывали обитателей от нескромного взора прохожих. Среди этих домов ничем не выделялся Уайт-Уэбс (в Англии принято давать имена домам, как присваивают названия селениям, улицам или кораблям). Однако эта приземистая, наполовину каменная, наполовину деревянная постройка лишь внешне напоминала соседние здания. Уайт-Уэбс изобиловал замаскированными дверями, тайниками, раздвигающимися стенами и полами, скрытыми от постороннего взора подвалами, из которых подземным ходом можно было выйти к небольшой речушке. Впрочем, чему удивляться — дом этот, как и весь район Энфилд-Чез, принадлежал короне, и после знакомства с бурной политической историей Англии предшествующих полутора веков легко представить, сколь часто возникала нужда в подобных укрытиях.