– Да, нравишься. Вон какие крепкие руки, все в венах, сильные, наверное! Такими руками как сожмешь… женщина и растает!
– Пегги, Пегги! Что ты! При начальнике соблазнять автора?! Как тебе не стыдно?! – Страус нарочито притворно помотал головой и вдруг расхохотался. – Да, Майкл, с первой встречи покорить мою Пегги – это надо уметь! Она даже раскраснелась – вот ведь как ты ее возбудил! Но тсс… я понимаю, ты тут со своими спутниками, и тебе такие разговоры вести неловко.
В английском языке нет обращения на «вы», потому разговор мне казался очень уж… невежливым, что ли. В моей прежней жизни я терпеть не мог, когда люди младше меня, незнакомые мне, начинали «тыкать» и обращаться со мной неуважительно. Но это не тот случай, у американцев все гораздо проще. И это даже хорошо.
Страус сразу просек, кто такой мой переводчик, и в этом нет ничего удивительного. Не дурак же он, в самом деле. Тем более если печатает Солженицына.
– Скажи, Майкл, а как тебе пришло в голову написать роман? Ты долго вынашивал план написания? У тебя был готовый сюжет? Я слышал, ты пишешь – как из пулемета строчишь. Как так у тебя получается? Не поделишься секретом? Или ты писал, а рукописи складывал в стол? Тогда зачем ты их складывал? Не издавал?
Я задумался. А что ответить? Что у меня ящик с рукописями, которые я время от времени достаю и отдаю в издательство? Что еще я могу сказать?
– Знаешь, Роджер… один наш русский писатель сказал: когда я пишу, ощущение такое, будто моей рукой кто-то водит по бумаге. Дьявол это или бог – неизвестно. Но… вот так. Так же и я – сажусь писать, и в голове у меня рождаются слова, и эти слова я переношу на бумагу. Получается быстро? Ну и слава Господу, что быстро!
– Ты верующий, Майкл? – быстро спросил Страус, покосившись на моих спутников.
– Это интимный вопрос, можно я не буду на него отвечать?
Я незаметно подмигнул Страусу, и тот чуть кивнул – мол, понял!
– Конечно, конечно! Прости, что спросил! Вероятно, ты слышал про наше издательство. Мы издаем не только наших, англоязычных, писателей, но и ваших, русских. Кстати, скажи, как ты относишься к творчеству вашего писателя Солженицына? Ты же в курсе, что ему в октябре этого года дали Нобелевскую премию?
О-о… я просто физически почувствовал, как напрягся, окаменел переводчик! Как замерли мои издатели! Вот это вопросец! Ну да ладно… где наша не пропадала! Держись, Исаич, щас я тебе наваляю пилюлей!
– К Солженицыну или к его произведениям?
– Хм… интересно! И то, и другое! – Страус довольно осклабился. – Похоже, что тебе не очень нравится твой коллега!