– Это мягко сказано – не нравится. Я считаю его негодяем. Когда Солженицын сидел в лагере, он служил осведомителем у лагерной администрации. Я не знаю, считается ли это предосудительным у американцев, я не очень знаком с вашим менталитетом, но у нас быть осведомителем – это большой грех. А кроме того, есть такая информация, что его лучшие романы – «Один день Ивана Денисовича» и «Матренин двор» написал не он. Другой писатель, имени которого я не знаю. Все остальное у Солженицына обыкновенная графоманщина, глупость!
– А в чем, вы считаете, глупость? – вмешался журналист, который с нескрываемым интересом прислушивался к нашей беседе. Теперь он не был похож на сонную морскую свинку, передо мной сидел хищник, акула пера, и эта акула кружила вокруг меня, с каждым кругом сокращая расстояние перед атакой. – Что, разве не было сталинских репрессий? Разве не уничтожали инакомыслящих? Разве перед войной не расстреляли лучших военачальников? В результате чего страна понесла гигантские потери! И едва-едва выиграла войну! С нашей помощью!
Ах ты ж сука… вон как завернул! «Едва выиграла»! «С нашей помощью»! Уже сейчас они это говорят, а что будет через пятьдесят лет? Франция, видите ли, победитель в войне! Америка победитель! Ах вы ж бесстыжие твари! Ну, держись! Щас и ты получишь! И плевать мне на ваше издательство!
– Начнем с расстрела военачальников. Их надо было расстрелять. Эти негодяи готовили переворот. Они на самом деле тайно вели переговоры с Польшей и Германией. А какая власть потерпит заговор высших военачальников? Да еще и троцкистов? Мало кто за границей вообще понимает, что такое троцкизм. И чем он был страшен. Троцкий проповедовал теорию перманентной революции, которая не кончится никогда – пока революция не охватит весь мир и пока красными не станут все страны! И не важно, какие жертвы для этого должны быть принесены, сколько погибнет людей – это ведь для дела революции! Это правильное дело! В отличие от Троцкого – Сталин был созидателем и реалистом. Он не желал заливать кровью весь мир, он строил. И построил гигантскую страну, которая потом и победила фашизм. Я не скидываю с него ответственность за репрессии, но масштаб их был совсем не таким, каким его преподносит нобелевский лауреат Солженицын. Кстати, он сам говорил, что премию он получил не за книгу, а в угоду политической конъюнктуре. Ваша Нобелевская премия с некоторых пор превратилась в позорище, она насквозь политизирована и контролируется Западом. Попомните мои слова – наступит день, когда люди будут плеваться, видя, кому и за что дали премию мира. Будут ругаться нецензурными словами, услышав, что премию по литературе дали за убогие слова песни рок-музыканта. Премия изжила себя, сделалась инструментом, оружием в идеологической борьбе двух систем – советской и западной.