вымыто, стёрто. я — только контур.
пробегая, его заполняют
чужие собаки,
мальчишки,
мамашка с коляской и книжкой
(какие блестящие спицы),
синие птицы — голубки на бульваре,
в наушниках парень.
а рядом, чуть за угол —
уголь,
шаткая алкашня,
смуглые грузчики
ждут, жгущее солнце степей,
недоумённое, сонное… эй, не пей!
сор и асфальт.
альт —
это уже река —
даль-
ше слышится. из ушкА
нитью упрямица тянется.
да, вода.
ну куда?..
едко, как в дверь соседка,
непрошенным лыком в строчку —
не-видите-заперто-на-цепочку,
придерживаю рукою — не беспокоить!..
нет, — синее и зелёное… незабелённое…
«ты же была русалка, жалко…
на, вспоминай —
месяц, май…
и не маши — дыши…
камыши…»
часы протискиваются боком.
хватит, пора.
эхом, охрой
зеркальце поворачивается внутрь,
прикрывается рисунком знакомым.
приветики, вот я и тут, —
дОма.
1
наив или наитие иль смехом
и мёдом но на вкус неосторожно
(колючий плод каштана — сердцевина
и пульс, и ласка-хищник этот случай):
вдохнувши раз, не выдохнуть. аиром
или другою страстоцвет-травою
вросло… в сибирских реках, мне сказали,
во льду умеет рыба спать до лета.
а я чему училась? не пойму, но
как золушка по бусинке капЕльной,
по кровной ягодке рябиновые бусы,
по буковке нанизываю — имя…
…наив или наитие иль смехом и мёдом…
2
Всё потому, что слово — те же губы,
с которых оно шариком воздушным,
с которых воробьиной че[пушинкой],
пчелой болючей, косточкой граната…
Всё потому, что губы — те же страны,
а ст[раны] — это встречи, то есть у[час]ть,
родство, какое [боль]ше чем медвежий
косматый космос но и [мель]че крохи…
А наши кр[ох]и — те, кто нам острее
и нас самих, и самой близкой речи,
но даже к ним мы не плывём немыми
пока из губ дыханье, то есть слово…
Вот потому… поэтому, вернее…
Я хочу знать о тебе всё.
Зачерпнуть раньше твоих слов.
Городов жилых и проезжих сёл
затвердить географию набело.
Как шуршит в кедрах глухой дождь,
как бежит по коже капля воды…
Называя: брат, понимать: ложь,
но честней прочих её ходы.
Как блестит в дебрях волос — соль,
как красно солнце с изнанки век, —
повторять этот язык вдоль,
поперёк, насквозь и врасплох, в разбег…
Как растут бережно семена,
как шатает бешеных дрожь земли.
Как другие пили тебя до дна!
И о тех, которые не могли…
Я бегу выиграть сей звук —
древний космос полон муры, туфты! —
но его джаз-бэнд о тебе вдруг,
и гремит во мне потому что — ты…
Я шепчу, и ветер ерошит ворс
дыбом вдоль хребтины тянь-шаньских гор;
я хочу, чтоб он и в тебя врос,
золотой септический септаккорд, —
чтобы ты слышал в нём ноту Si
и в её синь пропадал, спасён
из песков-льдин-неводов, и
чтоб хотел знать обо мне — всё.