В общем, гремучая смесь. Этого мужчину следовало остерегаться. И бояться. Чем я и занималась, нервно догрызая орешки и мечась взглядом по рукописным строчкам.
Морканты в Адальфиве — существа редкие и в большинстве своем очень опасные. По крайней мере, считается благоразумным с ними не связываться. Это алианы, наделенные драконьей магией, которую они отнимают у братьев-близнецов, будучи еще в утробе матери. Такие мальчики не становятся тальденами. А вот девочки… Девочки становятся непревзойденными по силе и одаренности ведьмами.
Такой была Элесбед Каррай — моркантой, тяжело переживавшей потерю дочери и люто ненавидящей нас, Анвэри и Талвринов.
Когда Олеандра погибла, Аману было восемь. А значит, эта ненависть, которой наверняка поделилась с ним эссель Элесбед, взрастала в нем последние двадцать лет.
Несмотря на полуденную жару, я поежилась. Обхватила себя за плечи, стараясь прогнать беспокойство, змеей обвившееся у самого горла, а потом услышала, как снаружи раздался цокот копыт и заскрежетали ворота.
— Папа!
Свиток соскользнул с коленей на землю вместе с рассыпавшимися по беседке орешками. Издав радостный вопль, Чили бросился их подбирать, а я со всех ног помчалась к воротам, надеясь, что его светлость вернулся с радостными известиями.
Я буду счастлива любой малейшей возможности, что поможет разорвать связь с этим не в меру могущественным и опасным семейством!
— Папа!.. — повторила с надеждой и запнулась, увидев, как из экипажа выходит сестра в сопровождении нянюшки и стражника.
В тот момент я испытала двойственное чувство: радость, что вижу Эйлуэн после месяца разлуки, и тревогу — сестре не место в столице, когда тут такое происходит.
— Эйли, милая, тебе не следовало приезжать, — поспешила я к ней, а она, улыбаясь, кинулась мне навстречу.
— Как я могла не приехать, узнав, что тут у вас творится! — Эйлуэн повисла у меня на шее, с надеждой прошептав: — Риан, папа ведь все исправит, правда?
Я обняла сестру, собираясь заверить ее, что все будет хорошо, но не успела и рта раскрыть — Эйли вскрикнула:
— Ай! — Она резко отстранилась и потерла плечо в том месте, где только что лежала моя ладонь.
— Что-то случилось?
— Печет! — поморщилась Эйлуэн.
— Покажи!
Осторожно, боясь причинить сестре боль, я отодвинула легкую ткань ее лазурного наряда и увидела на светлой коже сильный ожог, оставленный моей рукой.
Той самой, которую прошлой ночью в храме Ясноликой властно сжимал этот Огненный мерзавец дракон!
Ожог прошел так же внезапно, как и появился, но его исчезновение не стало поводом для радости. К вечеру у Эйлуэн подскочила температура. Сестру лихорадило. Кожа ее была неестественно, пугающе бледной и такой горячей, что при соприкосновении с ее дрожащими пальцами можно было запросто обжечься.