– Хм… Хреново, снегурочка(А отбирает он потому, что ты сама все отдаешь. Знаешь-ка что… Ты давай, встряхнись, королевна, и забей уже на свое кольцо. Дыши, танцуй, чуди, смейся, кричи, плачь и купи, наконец, скрипку! Положи на все и съезди куда-нибудь одна. Это же твоя жизнь! А ты ведешь себя так, будто у кого-то ее одолжила. Не разочаровывай меня, это не по-королевски. Кстати, а что это за стихи?)
15 января
Москва. Медицинский центр «Гармония».
Отделение стоматологии
– А я ведь всегда была уверена в том, что все с Ромкой хорошо. Ну опыты, может, какие они на этих секретных учениях проводят, препараты новые тестируют. Возможно, твой Ромка – будущий великий психиатр! Наш, так сказать, русский Фрейд. Вер, мы должны научиться с этим жить – дети уходят из дома, это неизбежно… Мой Юрка уже класса с одиннадцатого все решения самостоятельно принимал, меня и отца особо не спрашивал. Бесилась, конечно, что он целыми днями и ночами в компе зависает, орала, шнуры выдергивала, прятала. Зато сейчас он любому, блин, хакеру нос утрет – так он шарит в этой всемирной паутине.
Ой! Я тут клиентку в кафе дожидалась, за десять минут успела и коммуналку оплатить, и свет, и телефон, и матери на карточку денег кинуть, и Вовку, по ходу, из вредности грузануть, и сыну маякнуть, и муженьку напомнить про таблетки. Клиентка попалась пипец какая тормознутая. Там в одном здании куча заведений, а она читать, похоже, не умеет. Опаздывает, звонит, паникует: «Бля-я-я! Караул! Я тут везде бегаю и найти вас не могу!» – «А вы где?» – «А где вы?» Тупая, блин, овца. Сейчас, говорю, стойте где стоите, я выйду и встречу. Проторчала на ветродуе минут десять и только тогда догадалась, что она Новинский пассаж со Смоленским перепутала. И тут же с ужасом понимаю: чего-то во мне не хватает… Буквально такое ощущение поймала, будто без органа жизненно важного посреди улицы оказалась. А люди мимо спешат, и всем на это начхать. Перед глазами поплыло, сердце бешено заколотилось… Наконец понимаю: я без телефона! Выскочив впопыхах, оставила его на столике в кафе. Черт с ней, думаю, с сумкой и даже с кошельком. Бегу, молю бога, чтобы телефон за это время не уперли. Там, в телефоне, теперь вся, сука, жизнь! Работа, деньги, семья, личное – пусть теперь уже преимущественно в эмодзи выраженное, но все же! Пока неслась обратно, поняла, что если что – я даже номер сына и мужа на память не помню, представляешь? Сраный прямоугольник четырнадцать на семь – будто слепок всей нынешней жизни. Вбегаю – лежит на месте. Уф… Так выдохнула, словно мне смертный приговор отменили.