– Валя, двадцать шестому нужен рентген. И еще давай семерочку снова посмотрим на всякий случай. Да, прямо сейчас иди и скажи Виктору Борисовичу, что через десять минут с виповской пациенткой придешь, пускай сидит и ждет без всяких перекуров.
– А где хоть эти секретные учения проходят, Ромка сказал?
– Где-то на юге.
– А неплохо! У нас то мороз, то слякоть, а у него солнышко, каштаны, и хохотушки южные, и вино игристое, терпкое. А сейчас весна придет, пойдет черешня, сладкая, упругая, как сама молодость. И ночи южные, глубокие, а созвездия на небе в самом высоком разрешении… Скинуть бы все-все с себя в море и под всхлипы волны любиться с кем-нибудь до потери пульса! А еще мне в Одессу давно хочется. Я ведь не была там ни разу. Собирались с Кириллом, собирались, да так и не добрались… Как там, помнишь? «Спят фонтаны, занавешены фруктовыми сада-а-ми…»
– Да прекрати ты фантазировать! Мочи нет слушать. Прости, Любк… Давай уже за дело, у меня полная запись на сегодня.
15 января
Москва. Садовое кольцо.
Кафе «Зазеркалье»
– Надь, сколько я тебя знаю, ты практически всегда даешь уклончивые ответы. Как же меня бесят в людях все эти «возможно и так…», «я точно не знаю», «предположить можно, но…». Вот ты. Что ты за этим прячешь? Неуверенность? Нежелание брать на себя ответственность? Прости, что напоминаю, но ты уже пятый десяток разменяла. И уж не тебе, за широкой спиной Алексея, испытывать неуверенность.
– Я только что поняла, чем же вы так похожи.
– С кем?
– С Алексеем.
– Ну и?
– Вы оба привыкли разговаривать с близкими на языке претензий.
– То есть?
– То есть так, будто близкие или зависимые от вас люди вам чем-то по гроб жизни обязаны. Нет, я не оспариваю высокую степень вашей монументальной ответственности: у него – суперважная работа, которая нас хлебушком с икрой кормит, его представления о благополучии семьи, которые он последовательно претворяет в жизнь, у тебя – тоже работа и сын, имевший дерзость оторваться наконец от твоей юбки. А все остальное для вас – инструменты для достижения целей или шелуха под ногами. И то, что другие, которых вы называете близкими, оказывается, имеют свои переживания, эмоции и, не дай бог, отличное от вашего восприятие мира – для вас это всего лишь досадные заусенцы, отвлекающие вас, таких уверенных и ответственных, от главного – от идеи-фикс, которой вы служите. А что если за этим прячется одно только непомерно раздутое эго?
– О как… Ну-ну, продолжай, мне даже интересно стало!
– Вот тебе мой прямой ответ: я хочу развестись с твоим братом.