– Он не опасен.
– На его совести уже четыре трупа, – напомнил Берт.
– Это была самооборона!
– Весьма брутальная самооборона, – заметил Фрай.
– Их было трое, а он один, – ничуть не смутилась я. – Вы думаете, в такие моменты реально рассчитать силы?
– И тем не менее, – отрезал Антуан. – Да, его спровоцировали, но он все еще спровоцирован. И находится в состоянии неопределенности и стресса, а мы все помним, каким он был в таких условиях: нервным и агрессивным. И потом… Он нужен нам хотя бы как свидетель.
Дверь переговорной распахнулась, поэтому наш спор прервался сам собой. На пороге появилась несколько запыхавшаяся Маль. Она извинилась за опоздание и торопливо заняла свободное место за столом, а мы потянулись к распечаткам, которые принес Антуан: за нашим спором мы совсем о них забыли.
– Это не гибриды, – первым делом заявила Маль, не дожидаясь вопросов. – Никаких посторонних хромосом, они абсолютно точно люди, так сказать, «без примесей».
– Но они генетические копии тех мужчин, которых мы нашли по их отпечаткам пальцев? – уточнил Антуан, пробегая глазами текст отчета.
– Да.
– И что это значит? – Антуан поднял на нее строгий взгляд. – Они что, копии, но созданы как-то иначе?
– Клонированы? – предположил Фрай.
– Эта технология находится пока в зачаточном состоянии, – отмахнулся Антуан. – Мы едва научились клонировать клетку, но не целый организм. И уж тем более не человека.
Все снова посмотрели на Маль. Было видно, что она чувствует себя неуютно. То ли ее смущало недоверие в голосе Антуана, то ли то, что у нее нет ответов на его вопросы. Ее взгляд бегал с предмета на предмет, пока не остановился на несколько секунд на мне, но потом она снова опустила его в папку, раскрытую перед ней на столе.
– Генетически они идентичны, – повторила она, – но при сравнении мертвых тел с медицинскими картами живых двойников я обратила внимание на ряд мелких несоответствий. У кого-то лишняя пломба, у кого-то следы двустороннего воспаления легких, которого нет в медицинской карте оригинала. Вроде бы ничего особенного, это всего лишь говорит о том, что эти… копии, клоны – я пока не знаю – после создания болели и лечились. Странно другое: у одного из них довольно старый перелом. Ему как минимум десять лет.
– Десять лет? – хором переспросили мы с Бертом.
– В этом нет никакого смысла, – добавил Берт. – Это просто невозможно!
– Невозможного не существует, – пробормотал Фрай, после чего едва не застонал в голос.
Он откинулся на спинку кресла и съехал вниз, закрывая лицо руками.
– В чем дело? – Антуан настороженно покосился на него.