– Маль, к чему ты клонишь? – перебил Антуан.
– К тому, что монстр мог поселиться в Маркусе Фросте задолго до того, как его превратили в химеру. Да, мы знали его другим. Но его двойник через многое прошел. Мы не знаем, каким был бы сейчас Маркус, какие изменения претерпела бы его личность, его психика, пройди он через это. Возможно, все эти события просто вытащили наружу то, кем он был раньше. Я не утверждаю, что жестокая природа хамелеона никак не влияет на его человеческую личность, – пояснила она свою позицию. – Я лишь говорю, что мы не можем быть уверены, до какой степени она на него влияет. Делает ли она его по-настоящему опасным.
– Давайте не будем забывать о том, что он спас мне жизнь, – вклинилась я. – Пусть он ничем не рисковал, потому что неуязвим, но вместо того, чтобы сбежать в суматохе, он остался и защитил меня. Это определенно говорит в его пользу.
– Хорошо, оставим пока этот вопрос, – решил Антуан. – Мы можем подавить хамелеона, как в случае с Линой? Или нужна трансплантация именно от прототипа?
– Не обязательно, – Маль покачала головой. – Я думаю, могло бы получиться с близким родственником. К сожалению, родители Маркуса умерли. У него есть сводный брат и сводная сестра от их первых браков, но они получаются недостаточно близкими родственниками. Детей у Маркуса не было, так что… – она бессильно развела руками.
– Вариантов нет, – закончил за нее Антуан с едва заметным кивком. – Значит, мы должны принять решение, исходя из того, что выпустим на свободу химеру, наполовину хамелеона, не имея возможности его изменить.
– Я не думаю, что в этом есть проблема, – пожал плечами Фрай. – Дайте ему шанс.
– А если он снова кого-нибудь убьет? – Антуан хмуро посмотрел на мага. – Ты готов взять на себя ответственность за последствия?
Фрай выпрямился в кресле, подался вперед. Его лицо стало непривычно серьезным, как и голос, когда он заговорил:
– Знаете, Антуан, я уверен, что каждый сидящий в этой комнате способен при определенных обстоятельствах совершить убийство. Но если вы спросите меня, стоит ли всех нас посадить в тюрьму или ликвидировать, я скажу: нет. И если кто-то потом все-таки кого-нибудь убьет, я не буду считать себя виноватым. Законы Федерации предполагают наказание только для тех, кто уже совершил преступление. Убийство Рантор вполне можно списать на самозащиту, я отказываюсь считать это преступлением. И пока Маркус не совершит другое, нет смысла его наказывать. Хотите, чтобы он вел себя как человек? Так начните относиться к нему, как к человеку. И посмотрите, что из этого выйдет.