В комнату вошел растерянный Серов.
— Нет… Ни ружья, ни патронов. Ружье-то всегда в чехле было, и патронташ такой, кожаный… А сейчас там ничего. Жанна-то вчера еще выпить у меня просила, вся тряслась так. Ну, я налил ей водки полстакана… Она ведь злая такая была, взвинченная, может, на Вадика чего взъелась, может, разбежаться надумали, мне она не говорила. Черт их знает!
— Кто из наших мужиков у тебя был еще недавно?
— Ну, Вадик…
— Знаю, знаю! Кроме него, кто?
Серов задумался, вцепился пальцами в волосы:
— Данилов как-то на той неделе заезжал. Спрашивал, как тут у меня с комнаткой свободной, поднялся наверх, светелку посмотрел, в ту вон еще комнату зашел. Не знаю даже, для чего ему это и понадобилось. Марек тоже, обычно, как прилетит, быстренько накопает себе червей и сматывается.
А Вадим-то с Жанной, когда приезжали, так они и поговорят всегда со мной, и почаевничаем вместе. Она-то всегда на веранде, в той кухоньке, приготовит нам чего-нибудь перекусить, на стол все так красиво поставит…
Махнув рукой, капитан Глеб прервал Серегу. В его голосе появились неожиданные и поэтому неприятные для Серова жесткие, «допросные» интонации.
— И все-таки, когда Азбеляна-то ты в последний раз видел?
Серов разом притих и, смущенно подергивая в руках какую-то подобранную с пола веревочку, исподлобья посмотрел на Глеба. И не прежний он был сейчас, в гостях-то, и не школьный… Глубоко загорелое лицо, резкие скулы, пристальные, совсем не добрые глаза. «Строгий он сегодня какой-то… Неужели обо всем сможет догадаться? Лучше бы коньяк в своей загранице пил, чем у нас тут копаться… Не может же он так вот, просто…»
— Ну… Сегодня он приезжал. Рано утром. Суетился тоже, улыбался весь… Поговорили немного. Ну так, по нашей с ним теме. Все. И он уехал.
— Поговорили, ладно, понятно. Что он у тебя еще делал? В дальнюю комнату не заходил?
— Я ему червяков накопал, для какого-то знакомого ему срочно нужно было, на рыбалку, вроде тот приехал неожиданно, из Москвы. А у меня выползки-то всегда есть, даже по холодку, около навоза… Ну я и набрал ему банку. Марек-то сам в это время искал гвоздодер в той комнате, попросил его у меня на время.
— Во сколько он здесь был? Долго?
— Рассвело уже, как он приехал, солнце было уже хорошее. Часов в восемь-девять, может —, пораньше. Банку-то я ему неполную выползков набрал, он все торопил, не стал дожидаться, пока я еще навозниками банку-то ему доберу. Ну, сразу же и уехал. Обнялись, попрощались, он и уехал. Смеялся еще, что на лето ко мне переедет, витамины, говорит, килограммами теперь есть будет. Ну, вот так. Вроде все.