— Сиди уж и ты. Зубами скрежетать будешь позже. Я говорю то, что мне пришлось передумать и забыть. Бледнеть и нервничать-то и я умею.
Капитан Глеб холодно покосился на Вадима, который действительно сильно побледнел, неудобно опираясь на забинтованную руку и плечо.
— Мог ли я предполагать, что и Жанна дойдет до такого, что решится убрать убийцу своей любимой Маришки? После этих страшных сороковин могло что-нибудь случиться у нее с рассудком? Могла она где-нибудь раздобыть ружье, если уж так разом надумала развязаться со всем этим кошмаром? Ну, коллеги, смелее! Отвечайте! Можно не вслух.
А ты, уважаемый бизнесмен Данилов, если бы совершенно точно узнал, что твою дочку, пусть и приемную, по глупости погубил кто-то из твоих знакомых, ты ни разу не соблазнился бы размазать гаденыша машиной по забору?!
— Я имел право так думать, а вы — возможность так действовать. Но вы для меня особенные. Думать обо всем этом дерьме я мог, а утверждать и убеждаться в этом страшно не хотел и сейчас не хочу!
Поэтому-то я расспрашивал вас обо всем на свете. Из-за этого приставал к каждому с глупыми вопросами и с наглядными примерами из своей личной жизни. Да и тогда, на сорок-то дней, Гера, я там у вас дома, каюсь, провокацию устроил.
— Чего ты гонишь? Нормально посидели. Или это ты тогда Жанку-то копейкой-то в пироге напугал?
— Нет, и не думай даже! Тут другое дело. Чтобы вас всех пошевелить или тех, других, кто вокруг этой истории вьется, я и решил тогда громко-прегромко поделиться с Виталиком на кухне своими соображениями о том, что, мол, этот взрыв неслучайный, что темные люди его удумали и осуществили. Наш разговор с Панасом на эту тему подслушали. Кто — не знаю. После этого все и понеслось.
— Глеб, ты же ведь и взаправду тогда так думал? Ну ты же еще говорил мне, что… — искренние бровки Виталика поднялись на небывалую высоту. — Ты же это…
Решение в последний раз обидеть неразумного друга Глеб Никитин принял мгновенно:
— Не пей, Виталя, из всякого паршивого копытца! Да еще так часто и помногу. И будешь различать, когда тебя обманывают или используют в своих целях. Я ж тебя разыграл тогда, на кухне-то, ты что, не понял?! Мне нужен был не очень понятливый собеседник, который бы в ответ на мои бредни громко орал, возражая, и привлекал бы внимание подслушивающих старушек. Вот ты и пригодился. Извини, ежели что не так…
Сейчас-то, видишь, все прояснилось, а тогда это была такая тонкая игра, своего рода тактическая уловка! Ну не мог же я тебе всего честно тогда сказать, сам пойми, дружище!
Капитан Глеб тяжело, но все равно вдохновенно врал, с болью в сердце наблюдая, как Виталик молча темнеет лицом и как все ниже и ниже опускается над тарелками его голова.