24 мая
На остановках старался корректировать, чтобы потом дать просмотреть Мясковскому: у него потрясающий глаз и после меня он, конечно, ещё найдёт ошибки. Москва лишь в одиннадцать вечера. Никто не встречает: телеграмма, посланная из Батума пять дней назад, не дошла. По счастью находим автомобиль и хороший номер в гостинице. Зная, что сегодня юбилей Собинова, звоню в Большой театр в директорскую ложу. Там говорят: конечно, приезжайте. Едем. Спектакль уже кончился, идёт чествование. Собинов растроганно благодарит за орден Красного Знамени. Кажется, можно пробовать пищу в казённом учреждении! Вообще юбилей не такой блестящий, как Неждановой, но там старался Голованов. Уходим до ужина, но всё же в два часа ночи.
25 мая
Встали поздно. Ванна: две недели не принимали. Правда, была в нашем номере в Тифлисе, но не было горячей воды, а потом и вовсе никакой. Паспорта и визы готовы: это даёт спокойствие и независимое состояние духа на остаток пребывания.
Вечером на концерте лауреатов Всесоюзного музыкального конкурса. Неожиданно очень интересно, есть таланты. В левой ложе, полузадёрнутой шторами, правительство. В зале шепчут, что также Сталин. Мы сидим во втором ряду, я не оглядываюсь. Пташка по окончании антракта, взглянула на ложу и встретилась глазами со Сталиным, который как раз туда входил. Взгляд его был настолько волевой, что она сейчас же отвернулась.
Рядом со мной уселся Л. Николаев, он был измучен и жаловался: «Серёжа, я прослушал на этом конкурсе десятки, сотни музыкантов... Я ненавижу музыку... Я люблю кулинарию!»
26 мая
Держановский говорит о моём будущем приезде. Находит, что я недостаточно забочусь о связях с верхами: ничего не делаю, чтобы укрепить её с Литвиновым, Бубновым, даже с Головановым и то важно, потому что он дружит с Ворошиловым.
Разговоры с Вано о мультипликаторе: я критикую и обращаю внимание, насколько совершенна запись движения у американцев: всякий жест сделан вкусно; движения лиц тоже. Был в «Международной книге». Так трудно добиться, чтобы мои сочинения проникали в СССР, когда здесь нет валюты. Однако, предложенный мною проект, кажется, принят.
Днём были на генеральной репетиции «Машиналя» у Таирова (очень ловко преподнесено), вечером на «Свадьбе Кречинского» у Мейерхольда. В 12.30 ночи с «Красной стрелой» в Ленинград. Провожали девочки Раевские, которых мы очень любим. В поезде усовершенствование: в коридорах вагонов ужасно хриплое радио, которое орёт до половины второго и просыпается в половине восьмого. Я хотел писать комиссару путей сообщения.