Пока она продолжала болтать, я почувствовала, будто из меня вышел весь воздух, когда я вдумывалась в то, что она говорила, пытаясь это переварить. Наконец именно Наташа задала вопрос на миллион:
– Извини… Ты сказала, что Адам едет с тобой?
– Да! – улыбнулась она, явно наслаждаясь моментом.
Затем ее глаза театрально расширились.
– О боже, прости, Джесс! Он, наверное, хотел сам рассказать тебе, учитывая Уильяма и все остальное. Хотя они ведь не так уж часто видятся при нормальных обстоятельствах, верно? Так что это не сыграет большую роль – они увидятся через год, а не через шесть месяцев.
– А как насчет этого места? – спросила Наташа. – Кто будет им управлять?
– Бланшары.
– Пара, у которой он купил это поместье?
– Ага. Это временная договоренность, но они ведь знают тут все как свои пять пальцев. Адам полностью им доверяет, и они дождаться не могут, чтобы снова оказаться у руля, учитывая, что шато принадлежало их семье поколениями. Адам будет проверять, как идут дела, пока мы будем в дороге.
Мне казалось, что земля уходит из-под моих ног.
– Извини, Джесс. – Ее глаза сверкали, а прекрасное лицо светилось. – Но ты должна была узнать об этом, рано или поздно. И ты, наверное, даже не удивлена. Если и есть что-то, что мы все знаем об Адаме, так это то, что он ненавидит быть связанным.
С большим трудом я пыталась переварить новость о том, что Адам отправляется в кругосветное путешествие с Симоной. И тот факт, что всего несколько часов назад он вновь изучил растяжки на внутренней стороне моих бедер, был только частью проблемы.
В десятках, сотнях бесед, которые мы провели, с тех пор как приехали, – о нашем сыне, о нем самом, о том, где в Домме купить лучшее мороженое или как открыть бутылку пива без консервного ножа, – ему, очевидно, ни разу не пришло в голову, что стоит упомянуть об этом.
По большому счету, однако, меня убивало то, что мое пребывание здесь, исходя из его истинной причины, и мои надежды были абсолютно напрасными. Мне предстояло вернуться в Англию и объявить маме, что я потерпела неудачу. Что Адам не изменился. На самом деле ничего не изменилось.
Я обманывала себя, думая, что он открыл новую страницу в своей жизни и внезапно стал любящим отцом для сына, которым годами пренебрегал. Но, судя по всему, ничуть не бывало. Он просто провел с нами несколько приятных недель, заставил Уильяма боготворить себя, а сейчас собирался исчезнуть из его жизни во второй раз. Только теперь Уильям больше не был младенцем, который не в состоянии понять, что происходит.
Теперь ему было десять лет и он обожал Адама. Более того, Уильям в нем нуждался, причем в намного большей степени, чем каждый из них осознавал.