– Не различия стали причиной нашего расставания, Наташа. А содержимое штанов Адама. Кроме того, отношения действительно не сложились бы. Смешно даже думать об этом.
Она демонстративно откинулась назад:
– Почему?
– С чего бы начать? Например, потому, что мы изначально не смогли их построить. Еще потому, что, если бы мы с Адамом опять были вместе, это сбило бы с толку Уильяма.
– Да, но…
– И вдобавок ко всему этому, и в миллион раз важнее, – упорно продолжила я, – потому… что мое будущее связано со смертельной болезнью.
Она выпрямилась, сидя на стуле.
Но вместо того, чтобы спорить и пытаться убедить меня броситься в омут головой, потому что мне нечего терять, она поняла, что не может этого сделать. С другими друзьями – смогла бы. Но не со мной. Я почти что буквально видела, как роятся в ее голове мысли о том, что готовят мне ближайшие десять лет и все последующие годы.
– Я не могу даже рассматривать этот вариант, Наташа, – мягко продолжила я. Казалось, она вот-вот расплачется. – Именно поэтому я думаю, что для всех будет лучше, если я вернусь домой.
Она молча отвернулась к стене и отпила вина, с трудом сглотнув:
– Джесс, просто это, черт возьми, несправедливо.
Я потянулась к ней и сжала ее пальцы. Они были все еще холодными от прикосновения к бокалу.
– Да, несправедливо. Но именно такие карты мне выпали.
Я перевела взгляд на детей, а она смахнула слезы и собралась с силами, пока дети не поняли, что происходит.
– Окей, я понимаю, – продолжила она. – Но не убегай, Джесс. Ты ведь просто окажешься дома одна, без моей и Бекки поддержки. А мы хотим поддержать тебя, ты же знаешь. Поэтому мы и приехали. – Я смотрела, как свет отражается на краешке моего бокала. – Кроме того, Уильям был бы раздавлен.
Я коротко ей улыбнулась:
– Это удар ниже пояса.
– Но это правда, – возразила она.
– Ты права, но он бы справился.
Мы обе повернулись, чтобы посмотреть на Уильяма, который в этот момент играл с Поппи и учил ее по буквам произносить слово «КОШКА».
– Б-В-Т-Р-П-Е-Д-Г, – заявила она.
– О, молодец! – сказал он.
Мы с Наташей фыркнули от смеха, потом замолчали. Но затем она произнесла то, отчего у меня сжалось сердце:
– Ты ведь все еще любишь Адама, да?
Я открыла рот, но не произнесла ни слова.
Потому что мы обе знали ответ.
На следующий день у меня был всего один вопрос к Бекки:
– Почему вы так рано вернулись домой?
– Ну, – поежилась она, – я просто волновалась о том, что происходит у вас здесь, дома.
– Ничего не происходило! Это было пустячное дело, дети хорошо себя вели.
– Правда, не было никаких истерик?