Я, конечно, совсем не так представляла себе перед поездкой воссоединение сына с его отцом. Учитывая, как возбужден был Уильям и как долго они не виделись, глубоко в душе мое воображение рисовало их в поле, бегущими навстречу друг другу в замедленной съемке, как звезды плохих рекламных роликов 1970-х.
Но насколько реальность не оправдала моих ожиданий, я поняла, когда увидела, что Адам крадется вдоль стены коттеджа.
– Что ты делаешь? – спросила я, следуя за ним.
– Ш-ш-ш… – сказал он, поднося палец к губам и пролезая в окно спальни. – БУ!
– ЧЕ-Е-ЕРТ! МАМ!
Заглянув в окно, я увидела Уильяма, сваливающегося с верхнего этажа двухъярусной кровати на пол. Я подошла к входной двери, когда он выбегал наружу.
– Что-то залезло ко мне через окно! – прокричал он, искренне уверенный, что это были сверхъестественные силы.
– Уильям, успокойся. Это был твой отец. – Глупый отец.
– Ох, Уильям, прости, – произнес он, сдерживая улыбку, в то время как наш сын застыл в онемении.
Я толкнула его локтем в бок.
– Иди, обними папу.
Он сделал шаг вперед, и Адам бросился к нему, хватая его худенькое тельце и прижимая к своей груди.
– Ну, привет.
Уильям поднял взгляд и заморгал.
– Я не понял, что это был ты, пап. На самом деле я не испугался.
При этом можно было почти что видеть, как сердце выпрыгивало у него из груди.
– Не переживай из-за этого, – сказал Адам, так и не поняв, что это был намек на извинения. – Как вы добрались? Твоя мама писала в СМС, что тебя тошнило всю дорогу.
Уильям бросил на меня злобный взгляд:
– Не всю дорогу. Совсем недолго.
– Ну, главное, что вы здесь. Как тебе здесь?
– Отлично, – ответил он, неожиданно оживившись. – Мне нравится двухъярусная кровать. У моего друга Джоша такая же.
– Он везунчик.
Потом они неловко стояли в метре друг от друга, и стало неприятно очевидно, что этим разговором они, вероятно, исчерпали темы для общения на весь отдых.
– Итак, – сказал Адам, хлопая в ладоши.
– Итак, – повторил Уильям.
– Доволен, что не нужно ходить в школу?
– Конечно.
– Вообще-то тебе нравится школа, – напомнила ему я.
– Я знаю, но здесь мне нравится больше.
– Математика до сих пор твой любимый предмет? – поинтересовался Адам.
Уильям ненадолго задумался:
– Хм-м. Наверное, больше мне нравится история. В этом семестре мы изучали жизнь королевы Виктории. Она довольно грустная. Когда ее муж Альберт умер, она так сильно по нему скучала, что сделала гипсовый слепок его руки, чтобы иметь возможность держать ее, – говорил он без остановки, забывая дышать. – И это еще не самое удивительное в викторианстве, – серьезно добавил Уильям и начал пятиминутную лекцию, охватывающую темы от достижений медицины конца девятнадцатого столетия до порабощения женщин.