Хэнк выходит из приемной.
Они примут тебя прямо сейчас.
Я откладываю журнал, встаю.
Хорошо.
Я трушу, и Хэнк это замечает.
Как ты, ничего?
Он кладет руку мне на плечо.
Ничего.
Он смотрит мне прямо в глаза.
Городишко, конечно, вшивый, но люди тут свое дело крепко знают. Все будет отлично, малыш.
Я отвожу глаза.
Медсестра вызывает меня по имени, Хэнк машет рукой, и я двигаюсь навстречу распахнутой двери, где поджидает меня медсестра. Перед тем как войти, оглядываюсь – женщина с мальчиком смотрят на меня. Перевожу взгляд на Хэнка, он кивает, я киваю в ответ и на долю секунды собираю свое мужество в кулак. По крайней мере, его хватает, чтобы переступить порог.
Переступаю порог, и медсестра провожает меня в чистую белую комнату, я сажусь в большое стоматологическое кресло в центре, медсестра выходит, а я остаюсь ждать. Через несколько секунд появляется врач. Ему за сорок, он высокий, с темными волосами, темными глазами и обветренным лицом. Если бы не белый халат и не бейдж, его можно было бы принять за лесоруба.
Вы Джеймс?
Он подвигает стул и садится рядом.
Да.
А я доктор Стивенс, приятно познакомиться.
Мы пожимаем руки.
Мне тоже.
Он надевает перчатки из тонкого латекса.
Мне немного рассказал о вас врач из реабилитационного центра.
Он вынимает из кармана маленький фонарик.
Но я должен осмотреть вас сам, чтобы оценить состояние.
Он наклоняется надо мной.
Можете открыть рот?
Я открываю, он зажигает фонарик и подносит к моему лицу.
Можно поднять вам верхнюю губу?
Я киваю, он кладет фонарик, приподымает мне губу и берет длинный тонкий металлический инструмент с острым концом.
Может быть больно.
Он касается концом инструмента обломков моих зубов, потом надавливает на раны в деснах. Боль резкая, острая, пронзающая все тело. Мне хочется закрыть рот, прекратить эту пытку, но я терплю. Закрываю глаза, сжимаю руки в кулаки, стискиваю их изо всех сил. Чувствую, как дрожат губы, во рту появляется вкус крови, когда врач касается моих зубов, они шатаются. Он заканчивает обследование и кладет инструмент на стол – слышен стук. Откидываюсь назад, открываю глаза.
Нужно еще сделать рентген, но даже на глаз ясно, что тут много работы.
Опять стискиваю кулаки. Крепко.
Два боковых зуба сломаны, но корни, похоже, живы.
Губы у меня дрожат.
Мы поставим коронки, и все будет в порядке.
Чувствую вкус крови.
А вот два передних зуба, увы, мертвые.
Провожу языком по верхней челюсти.
Мы залечим корневые каналы и сделаем мост.
Ощупываю обломки зубов. Острые короткие штырьки.
Это не самая приятная процедура, но без зубов еще хуже, так что другого выхода нет.