– Отчего бы нет, синьор, полагаю, вы правы. – Микеланджело изо всех сил постарался придать своему тону чарующей легкости, которая так присуща Леонардо и так бесит его, Микеланджело.
– Микеле, – прошипел Граначчи, – нос и так безупречен.
– Сейчас поглядим, что тут можно сделать. – Микеланджело выудил из сумы молоток и резец и направился к статуе.
– Постой, Микеланджело, не надо! – Боттичелли обернулся к Содерини: – Не хотел бы перечить вам, синьор, но я не думаю, что молодому человеку нужно что-то исправлять. Статуя и без того совершенна, как…
– Да бросьте, маэстро Боттичелли! – весело сказал Микеланджело, взбираясь по лесам к голове Давида. – Гонфалоньер Содерини обладает самым тонким эстетическим чутьем во всей республике, и если он утверждает, что нос надобно подправить, значит, он и правда плоховат.
– Микеле, – в отчаянии прошептал Граначчи, – не делай этого…
– Прошу вас, дайте мне работать, – твердо пресек разговоры Микеланджело и установил резец на спинку Давидова носа. Он опустил на резец молоток. Вокруг взвилось облачко мраморной пыли, крошки мрамора снежинками полетели вниз.
Боттичелли в ужасе спрятал лицо в руки. Граначчи издал протяжный стон.
Содерини победно улыбнулся.
– Твоя решительность делает тебе честь. Она вдохновляет!
Микеланджело, закончив орудовать молотком и резцом, сдувал с носа Давида пыль. Затем протер его куском фетра. Спустился с лесов, подошел к Содерини и обнял его за плечи:
– Molto grazie, гонфалоньер Содерини, огромное вам спасибо, вы были совершенно правы.
– Рад, что оказался полезен, – самодовольно ухмыльнулся тот и подошел к Давиду ближе, чтобы получше разглядеть результат.
Мастера искусств обступили Микеланджело, Граначчи прошептал:
– Что ты там сделал?
– Ничего. – Микеланджело разжал руку и показал другу горсть мраморной пыли из своего кармана.
Он только делал вид, что работает резцом, а сам просто высыпал зажатую в кулаке мраморную пыль. Ему не составило труда убедить Содерини в том, что он подправлял нос Давида, тогда как на самом деле подправил лишь восприятие своего патрона.
– Всегда давай понять заказчику, что он башковитее тебя.
– Разве я не говорил, что один крохотный штришок способен сотворить чудо? Теперь лицо Давида совершенно идеально.
– У вас и правда непревзойденно острый глаз, – прочувствованно произнес Боттичелли, направляясь к Содерини. – Надеюсь, что очень скоро вы удостоите и меня заказом и шансом воспользоваться вашим блестящим художественным чутьем.
Содерини достал из кармана пухлый кожаный мешочек.
– Держи, сын мой. – Он положил мешочек в руку Микеланджело. – Ты заслужил.