Все попадающие в поле зрения экземпляры гостей можно было разделить на бойцовые и выставочные. Первые, в основном, появлялись днем, говорили кратко, выглядели неброско и не задерживались надолго, их немедленно подхватывал под локоть Пеллинор, и к ним было не подступиться. Вторые появлялись ближе к вечеру, визгливо хохотали, танцевали, пели хором, и именно после них матросам приходилось особенно тщательно оттирать палубу. Иногда эти категории пересекались, но Мирддин не вполне понимал, по какому признаку. Артур явно принадлежал к первой группе, так что оставалось дождаться, когда ему надоест вращаться среди толп и он решит заняться делом.
Команды на «Неустрашимом» было двести тридцать шесть человек с офицерами, плюс взвод морских пехотинцев на всякий случай. С обитателями верхних палуб им было принято друг друга не замечать в принципе, но Мирддин, затосковав, умудрился втереться в доверие одному из инженеров, разговорившись об устройстве подъема и спуска мачт (две из трех опускались при проходе под мостами) и время от времени сбегал на нижние палубы слушать байки и играть в фидхелл.
Несомненный плюс жизни на корабле был в том, что Нимуэ могла приходить и уходить, как ей угодно. Королевские гости разной степени экстравагантности сменялись постоянно, и Мирддин искренне думал, что никто ничего не замечает, но в какой-то момент инженер, не отрываясь от доски, спросил:
— Парень, а ты вообще в курсе, что с русалкой хороводишься?
— Почему с русалкой? — Мирддин сделал ход.
Инженер прищурился:
— Так видно же. У кого глаз наметанный. Фейских с нашими не перепутаешь. Даже из благородных. Повадка не та.
— Хм. — Мирддин подождал разоблачения своей персоны, но его не последовало. — Это как?
— Человек, он всегда знает, что другие люди есть и его увидеть могут. А фейским все едино, есть кто, нет никого... оттого ни стыда у них и ни совести.
Свежая концепция, подумал Мирддин, а вслух спросил:
— И что?
Инженер поскреб выбритый до синевы подбородок:
— Может, и ничего... ты, парень, смотри, русалка — она как альбатрос. И примета плохая, и обижать не стоит. Там, наверху, правила свои, кого на борт звать, кого не звать, и не наше это дело, с кем король водится, а все равно... — он сделал ход. — У ней хоть ноги или хвост?
— А какая разница? — рассеянно спросил Мирддин. — Мат, господин О'Фаррелл.
Выражение лица у инженера стало озадаченно-уважительное.
Оно и понятно — выбросить двойку и после этого выиграть в три хода, это, как говорится, не баран чихнул.
Мирддин ухмыльнулся и откланялся — сегодня должны были проходить знаменитые «Закатные ворота», и ему не хотел пропустить такое зрелище.