Силуэт мертвой чародейки сидел, скрестив ноги, внутри ее ритуального круга. Теневая бабочка Сутарей затрепетала крылышками, и я смог различить едва слышный шепот заклинаний чародейки. Еще до того, как первый сигилл на песке занялся жутким сиянием, я узнал слоги, которые она повторяла снова и снова:
— Сарет-кавеф. Сарет-кавеф. Сарет-кавеф.
Летающий компас. Не первая его форма, несущая крошечный предмет от одного человека к другому (ею я пользовался прошлым вечером), а вторая — по ней заклинание и получило свое название — отслеживающая путь обратно к тому, кто послал предмет.
— Что девочка держит в руке? — спросила Гхилла.
Остальные тоже это увидели: крошечный осколок темноты, парящий в дюйме над силуэтом повернутой вверх ладони, такой черный, что его можно было разглядеть даже на фоне Тени чародейки.
Сутарей хранила молчание, сосредоточившись на связи, которая соединила ее с Бателиосом, чтобы снять вуаль с событий прошлого. Остальные, наверное, не знали, на что смотрят.
Но я знал.
Мука и отвращение боролись за то, что овладеет мной раньше. И то и другое проиграло отчаянию столь глубокому, что из-за него у меня заныли кости. Шелла, как ты могла так со мной поступить?
— В чем дело? — спросила Диадера, держа меня за руку.
Наверное, я сделал спотыкающийся шаг по песку. Но я не мог заставить себя ответить. Если бы я ответил, открылось бы то, что я именно тот, кем раньше обвиняюще называл меня Турнам: шпион джен-теп.
Шелла не для того попросила у меня предмет, которого касался Рейчис, чтобы ему помочь. Ей нужно было то, чего касался я, чтобы она могла отследить мой путь до Эбенового аббатства. В тот миг, когда я послал сквозь Тень ониксовую чешуйку, она, должно быть, пустила в ход традиционную магию, чтобы перенаправить ее члену военного отряда моего отца — кому-то, кто находился достаточно близко к Золотому Проходу, — чтобы он поискал следы, оставленные теневой дорогой, которую сделал Азир, когда помогал Турнаму и Бателиосу меня спасти.
Но даже это не позволило бы магу пробить завесу вокруг Эбенового аббатства. Для этого требовалось нечто, связанное со мной. Нечто, сделанное из самой Тени. Чешуйка оникса.
Моя сестра продала меня, чтобы выслужиться перед отцом.
— Что чародейка делает теперь? — спросил Азир, показав на силуэт, изменивший положение рук.
Загорелось второе кольцо сигиллов в круговом заклинании.
— Она открывает местонахождение Эбенового аббатства главарю военного отряда джен-теп, — ответил я.
— Откуда ты знаешь? — спросил Азир.
— Просто знаю.
— Преисподняя… — выругался Турнам.