— Ты когда-нибудь… Ты или моя мать когда-нибудь проводили ритуал отрицания на врагах нашего клана?
Он долго молчал, пристально глядя на меня. Я боялся, что уже знаю ответ, что он просто ожидает, когда я сам сделаю вывод.
— Нет, Келлен, я никогда бы не совершил такую мерзость даже с врагами. Было время, когда такое приходило мне в голову, но не так давно я совершил поступок почти столь же порочный, и память о нем преследует меня до сих пор.
— Какой? — спросил я. — Какое преступление может заставить могучего Ке-хеопса усомниться в своем долге?
Я увидел, как линии карты снова застыли, когда он закрыл заклинание, но не раньше, чем услышал слова отца:
— Я связал контрмагией собственного сына.
Нифения, Айшек, Рейчис и я бежали по одному лестничному пролету за другим, пока, наконец, не оказались в коридоре одного из самых больших зданий аббатства. Мы рванули на улицу, промчались через двор, мимо монахов, готовящихся к войне, невинных, готовящихся к худшему, и детей, играющих в простодушном неведении. К тому времени, как мы приблизились к воротам аббатства, я уже видел, как аббат повредил некогда сверкающий Мост Заклинаний. Яркие красочные татуировки джен-теп переплетались с колючими черными лозами, которые вертелись вокруг них, разрывая их. Искры красного и золотого, серебряного и синего, серого и желтого взрывались в ночном небе, когда их субстанция боролась с чернотой, просачивающейся внутрь. Аббат работал быстро.
— Пошли, — сказал я, направляясь к воротам.
Рейчис, сидя на спине Айшека, продолжал свистеть, как свистел все время с тех пор, как мы покинули подземелье. Периодически гиена переводила это Нифении, а та иногда начинала сообщать, что говорит Айшек.
— Он говорит…
— Я в точности знаю, что говорит Рейчис. Он говорит: этот план ужасен, из-за меня нас всех убьют, и вот что он получает за согласие стать деловым партнером слабовольного голокожего.
Нифения схватила меня за руку.
— Потрясающе! Я думала, ты больше не понимаешь его.
— Не понимаю. Маленький мерзавец просто предсказуем, вот и все.
Рейчис длинно зарычал.
Я наклонился к его морде.
— Нет, ты не съешь мои глаза. Знаешь, почему? Потому что, если я умру, ты останешься один, и никто не сможет организовать тебе ванну и сдобное печенье. Согласись, Рейчис: мы с тобой против всего мира, как и всегда.
Айшек громко залаял. Нифения молча кинула на меня сердитый взгляд. Это я тоже мог перевести без помощи магии.
— Я знаю, что и вы рискуете жизнью. Просто… Слушайте, можно повременить с ненавистью до тех пор, пока мы не остановим этих сумасшедших?