– Вот за это, Шерлок, он тебя и ценит.
Поместье шефа в Агуре располагалось среди пастбищ и лошадиных выгонов, а с тылу его подпирали охряные отроги гор Санта-Моника. Уже съехав с шоссе, мы потратили не меньше получаса на то, чтобы добраться до места. Проехали несколько кварталов, сплошь застроенных чрезвычайно миленькими магазинчиками, дилера «Порше», бензоколонку с ценами процентов на десять выше, чем в городе. Потом таблички с названиями улиц исчезли; мы мчались сквозь темноту, лишенную каких-либо ориентиров. Иногда казалось, что машина с трудом помещается на узеньких участках дороги, изобиловавшей развилками и поворотами. Майло вскоре запутался и несколько раз свернул не туда. Вконец раздосадованный, лейтенант зажег в салоне свет и медленно покатил вперед, то и дело сверяясь с каракулями, которые набросал у себя в блокноте. Он совсем взмок и уже поминутно чертыхался, когда в свете фар наконец появился небольшой деревянный знак. На необработанной доске было выжжено:
РАНЧО «СПОКОЙСТВИЕ»
– До Академии отсюда – не ближний свет, – заметил я. – На какие только жертвы не способна родительская любовь…
– Материнская любовь, – уточнил Майло.
Мы миновали распахнутые ворота – вернее, стальную раму с единственной диагональной перекладиной, – и полицейский «Форд» пополз вверх по асфальтированной ленточке, местами то выкрошившейся до земли, то подозрительно вспучившейся. Изношенная подвеска скрипела и стонала на каждом ухабе. Если ворота и были барьером, то чисто условным.
– Похоже, незваные гости таких людей, как шеф, беспокоить не решаются, – предположил я.
– Хищников на самой вершине пищевой цепочки всякая мелочь не заботит.
Перед длинным одноэтажным зданием с покатой крышей простиралась парковочная площадка размером с футбольное поле и гладкая, как скатерть. Здесь поместилась бы добрая сотня автомобилей – впрочем, мы не увидели ни одного. Вероятно, семейный транспорт скрывался за четырьмя воротами огромного гаража. На всей площадке не было ничего, кроме голого бетона. Зелени вокруг тоже не было видно, если не считать пары огромных дубов, угрожающе наклонившихся над самым домом. За ним, насколько удалось разглядеть в свете фар, простиралась обширная плоская территория поместья. Дубы, вероятно, остались от старинной рощи, которая пошла под топор при строительстве логова шефа полиции. Не удивлюсь, если рано или поздно они в отместку рухнут прямо на крышу.
Шеф поджидал нас в кресле-качалке у самого въезда на площадку, освещенный неяркой электрической лампой. Огонек его сигары вырисовывал в воздухе оранжевые завитушки. Дым поднимался вверх, где его заглатывала тьма. Майло, затормозив рядом, опустил окно.