– Уходила в глухое молчание? – спросил я.
– Глухое? Да скорее… – У Фиделлы вдруг вырвался визгливый, какой-то девчачий смешок, и он хлопнул себя по губам, чтобы замолчать.
– Что тут смешного, Сэл? – мрачно поинтересовался Майло.
– Ничего смешного, одна дурь, ребята. В смысле, я это про себя. Чуть не ляпнул, что Элиза молчала, как мертвая.
Ни я, ни Майло не сказали ни слова.
Фиделла схватил стакан и одним глотком прикончил текилу.
– Вам точно ничего не налить?
– Спасибо, мы в порядке.
– А вот я, черт возьми, нет. – Он вскочил и налил себе еще текилы. – Наверное, я еще до конца не поверил. Когда моя мать умерла, было то же самое. Все ждал, что услышу ее голос, неделю за неделей… Этой ночью мне приснилась Элиза, как она входит ко мне в комнату. Будто со льдом это была дурацкая шутка… Где здесь вообще смысл – лед в ванне?
– Мы пытаемся это выяснить, Сэл.
– А по-моему, нет никакого смысла! Элиза даже в водку никогда лед не бросала. Слушайте, только не считайте ее алкоголичкой. Сколько раз бывало: мы идем куда-нибудь в ресторан, Элиза выпьет бокал коктейля, «Стингер» или «Манхэттен», что там все пьют, – и ни капли больше. Я хочу сказать – она могла остановиться в любой момент.
– То есть, если она и пила водку бутылками, то в подходящее время и в подходящем месте?
– Место всегда было одно – дома.
– А время?
– Долго ли продержишься в учителях, если приходить на уроки поддатой?
– Что она преподавала?
– Английский. Она была в резерве в этой своей школе: если кто-то из постоянных учителей заболеет, сразу звонят ей. Ну, как будто врача на дом вызывают.
– А где-нибудь еще, кроме Виндзорской академии, она подрабатывала?
– С тех пор, как мы познакомились, – нет. Элиза шутила, что Академия сделала ей предложение, от которого она не могла отказаться.
– Что за предложение?
– Тридцать штук в год только за то, что она выходит на замену при первой необходимости, плюс тридцатку за каждый час сверх десяти часов в неделю. Неплохие бабки. Плюс еще репетиторство по вечерам – восемьдесят или девяносто в неделю, а то и больше, если ей удавалось разнюхать, что у родителей денег куры не клюют.
– И часто она репетиторствовала?
– Честно сказать, не знаю точно. Но работы у нее хватало. Сплошь и рядом звоню ей вечерком, чтобы сходить куда-нибудь, а слышу автоответчик. Все это давление было ей только на пользу.
– Что за давление?
– Давление на учеников, я имею в виду. Элиза ведь не только тупиц натаскивала, были и нормальные ребята, от которых родители требовали высоких оценок. К примеру, знает парень на твердую пятерку, а родители не успокаиваются, пока не будет пятерки с плюсом.