– О! – обрадовался мой проводник. – Кроль! Ты, подлец? А ведь еще вчера, кажется, передергивал в карты у Мадлен. А тут вырос! Оперился! Уважаю. Пропусти-ка, по старой дружбе, будь ласка. Я ведь точно не тот тип, у меня кумплекция другая! – и толкнул урядника брюхом.
– Сей секунд, сей секунд. – Похоже, не только урядник знал самозваного Вергилия, поскольку секция ограждения мгновенно исчезла.
Я двинулся за Владимиром Конрадовичем, сам не веря своей удаче и в то же время не забывая поглядывать по сторонам. Увы, удача – очень своенравная девица, так что увидел я урядника, с нехорошей миной заглядывающего в планшет.
– Погодите! – вскинулся он. – Владимир Конрадович, с вами часом не обер-лейтенант Еремин?
Я сжался. Патронов, считай, нет. Да и последнее дело – собственную полицию валить. Заложник? Пожалуй. Вокруг этого Конрадовича так пляшут – стрелять не решатся.
Он ко мне по-человечески, но что делать? Извинюсь потом. Мужик авантюрный, посмеется, лишь бы на подвиги не потянуло в процессе.
Значит, потерпевшего развернуть, револьвер достать, рвануть к ближайшей машине – и в генерал-губернаторский дворец. Там – кричать, орать, требовать связи с Дальней Разведкой. Прикрытие и так к черту полетело. А если генерал-губернатор сам замешан? Полиция-то меня ищет. А если не пустят? Не поверят?
Тем временем Владимир Конрадович, не подозревая об уготованной ему незавидной судьбе, откашлялся и заявил:
– Крольчатина, не пори чушь. Это Гришка Распутин, секретарь мой. Только с Земли.
– Давайте проверочку? Быстренько?
– Отчего нет. Но обер-прокурору Арсеньеву ты будешь объяснять, почему мы опоздали на обед.
– Но приказ…
– Дай-ка! – Он вырвал планшет у собеседника. – Гриш, глянь, и впрямь ты. И пальчики твои вроде. Позволь-ка, ты у нас теперь мошенник? Особо опасен, но ценен, брать живьем, невзирая на потери? Знал, что прохвост, но чтоб настолько… Ладно. А ты не хотел об утере пачпорта заявлять. Сидел бы в каталажке, кабы не я. Приказ сейчас отменю, на это допуска хватит.
Он быстро ввел код на клавиатуре, а потом приложил значок к сканеру.
– Продолжайте, орлы! За Русь православную, ура! – с этим криком он ухватил меня под локоть и быстро пошел вперед.
Свернул в первую же подворотню. Отпустил. Я выдохнул. Выдавил из себя:
– Гришка Распутин? Серьезно?
– Остап Ибрагим Цухенвальд цур Вангезунд звучал бы хуже, а больше в голову ничего не пришло. Учтите, мой юный друг, у вас есть в лучшем случае сутки. В худшем – часов двенадцать. Допуск у меня неплохой, но вопросы возникнут непременно.
– У вас не будет проблем? – выдохнул я.