С улицы донесся звон церковного колокола, призывающего на службу. Значит, по воскресеньям второй завтрак у стариков бывает около одиннадцати.
Вероника тщетно пыталась сообразить, что бы еще сказать. Она уже готова была встать и уйти, когда вдруг кое-что надумала. У нее даже дыхание перехватило от появившегося хорошо знакомого ощущения. Она откинулась на спинку стула и стала пристально изучать Сейлора. Его взгляд и то, как он перебирает плед. Мельчайшие изменения на его лице.
— Тебе грустно, — мягко сказала она. — Ты горюешь по своему другу, да, Челль-Оке?
Сейлор не ответил. Он все еще смотрел на собственные колени, но пальцы замерли, перестали перебирать ткань.
— Томми был хорошим другом? — спросила Вероника.
Старик промолчал, однако ей показалось, что он слабо кивнул.
— А ты был ему хорошим другом, Челль-Оке?
На этот раз кивок был отчетливее.
— Я помогал Томми, когда он в первый раз вышел в море. Он был таким молодым. Я его учил, присматривал за ним. — Сейлор замолчал.
Вероника остро пожалела, что при ней нет блокнота.
— Так Томми был хорошим другом? — повторила она. Сейлор посмотрел на нее. Его глаза блеснули.
— Хороший друг не предаст, — угрюмо сказал он. — Никогда. Томми не предавал. До того лета.
— Так ты думаешь, Томми предал тебя? Бросил?
Сейлор снова опустил глаза.
— Послушай, ты защищал Томми. Ты был хорошим другом, а он тебя бросил. Оставил наедине с людьми, которые злились на него за то, что он сделал, злились на тебя за то, что ты с ним знался. — Вероника умолкла, желая убедиться, что Сейлор ее слушает.
— Я был Томми хорошим другом, — пробормотал Сейлор. — Хорошим.
— Он больше не подавал о себе вестей? После того лета? — Вероника затаила дыхание.
— Нет. — Сейлор покачал головой. — Ни словечка…
Вероника заставила себя подождать, не перебивать его вопросами.
— Он получил по заслугам, — вдруг сказал Сейлор. Голос стал резким.
— Кто? Томми?
— Нет! Аронсон. Получил по заслугам. Не надо ему было влезать… Лишил Томми куска хлеба. Томми и его семью. И Томми сделал это. Томми… — Слова точно застревали у Сейлора на полпути между мозгами и ртом. Блуждающий взгляд наполнился тревогой. Вероника глубоко вздохнула.
— Что сделал Томми? — спросила она.
Губы старика мокро шлепнули друг о друга. Он словно бы безуспешно подыскивал ответ.
— Что Томми сделал с моим младшим братом?
— Из-бушка, — выговорил старик.
— Какая избушка?
— Аскедален. Охотничья. Томми не виноват… — Остаток фразы потонул в невнятном бормотании.
— Расскажи про избушку. — Вероника подалась вперед.
— К черту! — завопил вдруг Сейлор так, что брызги слюны полетели ей в лицо, заставив отшатнуться. Он принялся раскачиваться взад-вперед. — Тайна, избушка — тайна. Почему ты ничего не сказал, Томми? Почему не сказал, как все было?