Он внезапно замолчал и обмяк. Пальцы снова начали перебирать плед.
— Челль-Оке? — позвала Вероника. — Сейлор?
Она осторожно положила руку ему на колено, но он не отозвался. Веронике послышался тихий звук, словно кто-то приближался к двери в сандалиях.
Вероника догадалась достать распечатку; развернув картинку, она положила ее старику на колени. Шаги приближались. Кажется, по коридору шли двое. Сейлор взглянул на изображение. Потом на Веронику.
— Узнаешь его, Сейлор?
Голос, кто-то взялся за дверную ручку. Вероника поднесла фотографию к лицу старика. Сейлор отводил глаза, словно на листе было изображено что-то неприятное. Его губы снова зашевелились.
— Правда там, наверху, — пробормотал он. — Далеко в лесу, где никто не найдет. Я так ему и сказал.
— Кому?
Дверь открылась. Мария и еще одна медсестра встали в дверях.
— Пора есть, Челль-Оке.
Вероника потянула картинку к себе, чтобы сложить ее и сунуть в карман, но пальцы соскользнули, и фотография оказалась на полу. Мария нагнулась поднять ее.
— А, так ты знаешь Котика?
— Кого-кого?
— Котика, Исака. Ну, мы его так прозвали. Племянника Сейлора. — Она легонько тряхнула распечаткой и повернула так, чтобы ее коллега тоже посмотрела.
— Исак бывал здесь? — Желудок свело. — Когда?
— С месяц назад. Такого не скоро забудешь. Понимаешь, о чем я? — Мария подмигнула ей, после чего обратилась к Сейлору. — Ну, Челль-Оке, поехали в столовую. Сегодня голубцы, твои любимые.
Старик широко улыбнулся. От прежнего беспокойства на его лице не осталось и следа. Вероника уже хотела подняться, но, когда медсестра взялась за ручки кресла и сняла его с тормоза, Сейлор потянулся к Веронике и сжал ее пальцы.
— Спасибо, что выслушала, Вера, — неожиданно отчетливо произнес он. — Передавай папе привет. Скажи, что…
Сейлор запнулся, будто снова потерял нить. Он продолжал сжимать ее руку тонкими стариковскими пальцами, словно не желая отпускать.
— Сказать что? — Вероника краем глаза заметила, как Мария наклонилась, чтобы подслушать. Голос старика был тихим, чуть громче шепота.
— Скажи Эббе, что лето скоро кончится.
Одни моменты детства человек запоминает лучше, другие — хуже. Вероника до сих пор помнила песню The winner takes it all. «АББА» распалась в январе того года, когда пропал Билли. Мама ужасно расстроилась, а Вероника решила: всему виной то, что она слишком часто заставляла эту песню звучать. И пластинку ставила, и неуверенно бренчала ее мелодию на пианино в гостиной.
Потом, когда мама уже была в клинике, Вероника после поездок к ней нередко запиралась у себя, надевала наушники и слушала эту песню. Печальные высокие голоса немного напоминали голос мамы. Слова она не очень понимала, но они почему-то казались ей правильными.