Вероника пообещала быть осторожной и положила трубку. Улыбнулась. Она не одна, на ее стороне Монсон, и это странным образом успокаивает.
Когда через час на ее пороге появился синеглазый Исак с рюкзаком, последние колебания испарились. Монсон прав. Она должна ехать.
— Ты знаешь, как встретились твои родители? — спросила Вероника, когда они вырулили на шоссе и покатили на юг. — Была ли свадьба или что-то вроде того?
Исак покачал головой.
— В альбоме, который я смотрел, не было совместных снимков. Только мои детские фото. На некоторых — мама, всегда без отца. Он держался по ту сторону объектива. Я решил, что мама избавилась от всех его фотографий, когда он свалил. Не хотела, чтобы ей что-то напоминало о нем. А может, он просто отказывался сниматься.
В машине стало тихо, и Вероника сосредоточилась на дороге.
— А твой папа? — спросил Исак, помолчав. — Какой он?
— Папа хороший человек. Он тебе понравится.
— Они были счастливы — он и твоя мама? До того, как?..
— Думаю, да. Папа был на седьмом небе, когда женился на маме.
— Она была красивая?
— Да-а… — Вероника не торопилась с ответом, надеясь избежать вопроса, который, она чувствовала, вот-вот прозвучит. Но хитрость не помогла.
— А твоя мама? От чего она бывала счастлива?
Какое-то время Вероника молчала, пытаясь вызвать в памяти мамино лицо. Она старалась вспомнить, что заставляло маму улыбаться. В такие минуты мать выглядела по-настоящему счастливой. Вероника стала представлять ее себе дома, в церкви, возле секретера, в саду…
Исак, видимо, решил, что Вероника не хочет отвечать, и задал следующий вопрос:
— Вы с мамой были близки?
Минное поле, но ответить придется.
— Да, когда я была маленькой.
— А потом?
— Не вполне. Мама хотела, чтобы все делалось так, а не иначе. Она стала очень раздражительной.
Неважное объяснение. Надо было как-то по-другому дать понять Исаку, что атмосфера в доме могла измениться за считанные минуты. Что эта перемена иногда ощущалась в воздухе, хотя никто не говорил ни слова.
— Разбитой, расстроенной. — Все не то, не то.
— Вам, наверное, нелегко приходилось.
Веронике не понравилась интонация, с какой это было сказано. Исак словно судил маму, исходя из скудных слов Вероники. Несправедливо.
— Мама очень любила детей, — сказала она. — По воскресеньям после службы она вела детский час в церкви.
Скажи как есть, шептал голос у нее в голове. Расскажи, что больше всего она любила малышей. Что она потеряла интерес к тебе и Маттиасу, когда вы стали постарше. Когда вас больше не получалось контролировать. Когда появился кто-то другой, кого любить было легче. Скажи же. Скажи правду! Расскажи, что единственное, что интересовало маму — это…