— Вот.
— Нет, ты и так уже заплатила за мой билет. Я обойдусь.
— Не дури. Возьми.
Исак поколебался еще пару секунд, потом смущенно сунул деньги в карман джинсов.
— Ну что же. Пока!
Он вылез из машины, закурил. Беспечно забросил сумку на плечо и зашагал к желтому автобусу. У ступенек обернулся и помахал.
Вероника еще посидела в машине; чувство, которое пришло к ней в пиццерии, теперь окрепло. Но лишь когда автобус скрылся за углом, оно облеклось в слова. Исак что-то утаил от нее, что-то такое, о чем он очень не хочет рассказывать. Наверное, о том, как он влез к ней в квартиру, а потом еще и к ее отцу в розарий. Во всяком случае, такое объяснение казалось логичным. И все же Вероника никак не могла убедить себя в этом. Ей вспомнились слова Монсона о том, что в головоломке не хватает нескольких важных деталей. Вероника не могла избавиться от мысли, что одна из них припрятана в рукаве у Исака.
На въезде во двор дяди Харальда ей встретился полицейский джип Маттиаса. Брат остановил машину вровень с ее и опустил окошко.
— Я слышал, что случилось ночью. С тобой все в порядке? — Голос был сухим, служебным.
— Совершенно.
— Хорошо. Тебе что-нибудь нужно?
— Да нет. Дядя Харальд помог.
Настало странное молчание. Слышно было только, как урчат моторы.
— Кстати, зачем приезжал? — Она кивнула на двор.
— Да так, поговорить с дядей.
— О ветровых электростанциях?..
Маттиас фыркнул, покачал головой.
— Хорошо, что с тобой все в порядке. Ну, мне пора … — Стекло окошка поползло вверх.
— Увидимся завтра вечером, — крикнула ему Вероника. Маттиас в ответ невесело улыбнулся.
Народный парк был построен в начале 1900-х годов. Летний театр, ротонда для танцев и банкетный зал. Август Пальм[13] когда-то учился здесь произносить речи, но свидетелей тому среди местных жителей уже не осталось.
Дядя Харальд не поскупился. Большую площадку украшали сотни разноцветных фонариков. Лотерейную стойку переделали под уличный бар; два бармена в белых куртках смешивали коктейли. Возле тира разливали вино и пиво, и очереди туда выстроились немалые. Вечер был теплым — лето еще держалось в воздухе. Прогноз погоды обещал грозу, но дальше легкой духоты дело пока не шло. Высоко в безоблачном небе светила луна; неестественно большая, она казалась частью праздничного реквизита.
Пять уличных грилей, возле каждого — по потному повару, испускали в августовский вечер аппетитный дымок. В зеленом театре играл джаз-банд, который после ужина сменился эстрадным оркестром. И не какой-нибудь местной самодеятельностью, а знаменитым ансамблем, который иногда показывают по телевизору. И везде, на всех мало-мальски заметных местах, красовались зеленые наклейки, сообщавшие, кто платит за сегодняшнее празднество.