— Когда ты понял, что они убили Томми Роота? — спросила Вероника.
— Где-то через неделю после его исчезновения.
— А как ты догадался?
— Мы с твоим дядей росли вместе. Я знаю, как мыслит Харальд. Да он и не умеет долго таить что-то от меня. Он ведь не злой. Просто верил, что поступает правильно. Одна из женщин, что работали в полицейском участке, позвонила ему, сказала, что Роота выпускают. Харальд со своими подручными подкараулил его неподалеку от дома. Остальное ты знаешь.
— Почему же ты не пошел в полицию, не рассказал, что они сделали?
Отец вздохнул.
— Харальд и твоя мама были очень близки. Магдалена была такой хрупкой, она только что потеряла ребенка, а если бы еще и старший брат угодил в тюрьму… — Отец с отчаянием махнул рукой. — И мы с Харальдом заключили договор. Я сохраню его тайну, а он за это никогда не расскажет Магдалене, что случилось с Томми Роотом. Он попросил меня заняться автомобилем — видно, хотел проверить, сдержу ли я слово. Но мне было все равно, что станется с машиной.
— Однако дядя Харальд нарушил обещание. Рассказал все маме за неделю до того, как ее должны были выписать.
— Да, судя по всему. Решил, что так лучше для семьи.
— А мама не выдержала. Поняла, что ее брат — убийца. Что из-за нее он лишил другого человека жизни.
Вероника словно увидела мать перед собой. Увидела, как та набивает карманы зимнего пальто тяжелыми камнями и медленно идет по замерзшему озеру. Ощутила холод льда и черной воды. Однако в рассказе отца оставались кое-какие нестыковки.
— А после того, как мама… Почему ты не пошел в полицию?
Отец пожал плечами.
— Тогда это уже не имело смысла. Харальд любил Магдалену не меньше, чем я. Смерть сестры стала ему тяжелым наказанием, и я не видел причины заставлять его страдать еще больше. К тому же Харальд сделал меня соучастником.
— А семья Роота — о ней ты не подумал? О Нилле? Об Исаке и его сестре, которым пришлось расти без отца? Они даже не знали, что с ним случилось.
— Не проходило дня, чтобы я не думал о них.
Отец опустил голову. Они помолчали. Дождь уже давно прекратился, но с листьев все еще срывались капли. Одна из них угодила Веронике на щеку. Отец потянулся, стер ее пальцем.
— Девочка моя… — сказал он. — Сколько же тебе пришлось вынести.
Вероника положила голову отцу на плечо. Дуновение воздуха заставило «ветерок» зазвенеть, и она вздрогнула.
— Замерзла?
Вероника кивнула.
— Но я пока не хочу в дом. Здесь так красиво — капли на листьях… Как будто розы…
— Как будто розы плачут.
Они еще посидели молча; наконец Вероника встала.
— Мне надо переодеться. Ты тоже домой?