– Не расхолаживайся, сержант, – было видно, что лейтенант явно не в духе, – давай, пока обед готовится, организуй разведку, – он ткнул пальцем в сторону уходящей от ворот дома дороги, – посмотришь, куда можно отсюда выйти, есть ли противник поблизости. И метров за сто от хутора секрет на всякий случай надо поставить. Немцы нам ни танков сожженных, ни танкистов уничтоженных не простят. А мы тут еще и велосипедистов расчехвостили. Наверняка нас уже ищут.
– Есть! – Васин вытянулся и козырнул. Он хотел было просто кивнуть головой, но, глянув на командира, поостерегся. Лейтенант был чем-то расстроен.
– Да, сержант, – Титоренко отвел глаза в сторону, – это ты распорядился коней распрячь?
– Нет, – сержант удивленно посмотрел на командира, – я думал, это вы обознику скомандовали.
– Ладно, иди, – Титоренко хлопнул его по плечу, – только побыстрей возвращайся.
Минут через пять Васин и Деев вышли за ворота хутора. На этот раз Деев был с пулеметом. У Васина на груди висел автомат. Следом за ними в проеме ворот показался лейтенант. Он закурил и долго, пока сержант и пулеметчик не скрылись за поворотом, смотрел им вслед.
Митрофаныч выполнил обещание, данное лейтенанту. С лесником он объяснился сразу.
– Так что, Кузьмич, зла на лейтенанта не держи, – сказал он в заключение, – молодой он еще, а приходится не только за себя, но и за других думать. Тут даже у некоторых старых мозги бы набекрень сдвинулись, а он только жить начал.
– Зла я на твоего командира не держал и не держу. Что касаемо того, что у некоторых мозги набекрень, то это от возраста мало зависит. Но коли он в командирах числится, то уважать себя обязан, а значит, – лесник, как бы подчеркивая свои слова, поднял вверх указательный палец, – значит, обывателя без нужды забижать не моги.
– Тебя обидишь!
– Меня можно в счет и не брать, – леснику явно понравилось это замечание, – но в старое время русская армия завсегда обывателя не забижала.
– А белые?
– Ну, белые, – лесник подозрительно покосился на Митрофаныча, – белые тоже разные были…
Приятели сидели в темноватой, тщательно прибранной горнице за чисто выскобленным столом. Было видно, что разговор им не в тягость и они довольны общением.
Лейтенант нашел Пилипенко в сарае. Пилипенко, распоясанный, с расстегнутым воротом гимнастерки, умело ворошил сено деревянными вилами.
– Старшина! – Титоренко остановился на входе.
– Да. Слушаю вас, товарищ лейтенант, – Пилипенко прислонил вилы к стенке, быстро застегнулся и затянул на поясе ремень. Одергивая гимнастерку, он подошел к командиру.