– Сейчас тряхнет, – ворчливо предупредил Ройол, выруливая на подъездную дорожку перед домом.
Нола оторвала голову от сиденья, словно от толчка могли разойтись сорок наложенных швов.
– Боже мой! Смотрите! Нола, смотри-ка! – загомонила грузная женщина со стянутыми в незатейливый хвостик темно-русыми волосами.
Машина еще не остановилась, а она уже бежала рядом, словно примерялась запрыгнуть в нее через боковое окно. Лидия Конникова – главмама отряда скаутов. По ее наущению другие родители подвозили Нолу в школу и на собрания, освободив от этой обязанности Ройола, – собственно говоря, он разрешил приемной дочери вступить в скауты лишь по этой причине. Увы, Лидия также слыла главной сплетницей города.
– Как она? Говорят, швы наложили! – тараторила Лидия, одетая в синюю скаутскую куртку, на шее – бело-синий платок, символ девочек-скаутов.
Нола давно подметила, что Лидия первой отвечала на свои вопросы.
– Мы всех отправили по домам. Я не могла не прий-ти. Вы знаете, что она спасла другую девочку? Она спасла Мэгги! Мы выдвинем Нолу на почетную медаль скаутов! – Лидия как следует рассмотрела повязку. – Сильная рана? Нам показалось, что сильная, – сказала она Ройолу, потом обратилась к Ноле: – Ты прекрасно выглядишь, дорогуша! Прекрасно!
Автомобиль остановился, Лидия распахнула дверцу, протянула руку.
– Иди сюда, я отведу тебя в дом, дорогуша!
Ройол на водительском сиденье, вскинув брови, зыркнул на Нолу.
Девочка поймала его взгляд и едва заметно покачала головой.
– Ну, что же ты, милая. Дай руку, – твердила Лидия, засунув голову в салон.
– Я сам, – заявил Ройол и открыл заднюю дверцу с водительской стороны.
Одним движением он сгреб Нолу в охапку и понес к парадной двери.
– Милая, позволь мне…
– Я сам! – повторил Ройол, прижимая Нолу к груди и пытаясь оторваться от Лидии.
Он захлопнул за собой входную дверь, отнес Нолу наверх и бережно опустил ее на кровать. Накрыв девочку одеялом до подбородка, дал ей еще одну таблетку – как советовал врач.
* * *
База ВВС Довер, штат Делавэр Настоящее время
Наутро Зиг был измазан мозговым веществом, кровавые брызги и ошметки плоти прилипли к защитному лицевому щитку, перчаткам, натянутым до локтей, белой, на молнии, робе из «тайвека».
– Как он? – спросила Луиза, коллега-танатопрактик.
Зиг покачал головой. Они работали впятером в одном зале, каждый – у своей тележки с погибшим. «Я не желал причинять тебе боль…» – раздавались стенания Принса из старенького динамика под потолком. Все танатопрактики знали: когда наступал черед Луизы выбирать музыку, она ставит одни лишь грустные песни Принса.