За приблизительно четыре часа пока бушевала буря, моя спина онемела, приняв на себя удары миллиардов песчинок и мелких камешков. Часть из них, конечно же, попала внутрь моего убежища, но их было слишком мало, для того чтобы усложнить мне жизнь. С каждым часом пить хотелось всё больше и больше, голод тоже стал напоминать о себе, но пока ещё не так настойчиво, как жажда.
Когда ветер утих, и пыль с поднятым в воздух песком перестали портить жизнь добрым людям, то есть мне, я наконец-то отлип от окна и с наслаждением сделал простую зарядку, чтобы вновь почувствовать спину. За пределами моего укрытия было темно, ночь, как ей и положено, уже вступила в свои права. Тратить газ в зажигалке, чтобы устроить обыск кабины старого трактора, было жаль, я решил дождаться утра и, усевшись удобнее, задремал.
Спал плохо, мне снились кошмары, как только забрезжил рассвет, я выполз из укрытия и вновь осмотрелся. То, что я в утренних сумерках увидел в полукилометре от себя, меня поразило. Там стоял странного вида паровоз, с прицепленными к нему такими же странными четырьмя вагонами.
— Если есть паровоз, пусть даже такой неправильный как этот, значит, где-то поблизости есть люди, — подумал я и направился к стоящему чуду техники. Чем ближе подходил, тем невероятнее для меня становилась конструкция этого узкоколейного паровоза. Он передвигался не по рельсам, а по голой земле, для этого у него имелись большие и широкие колёса. Никаких покрышек или прочего резинового покрытия на них не было, протектор заменяли мощные литые шипы, не позволяющие колёсам пробуксовывать. Сам паровоз был старым и изрядно потрёпанным за многие годы работы. Возле него никого не было, словно его здесь бросили за ненадобностью, но это оказалось не так. Как только я подошёл ближе, и до паровоза оставалось не больше двух десятков шагов, из кабины как чёрт из табакерки выпрыгнул мужик с ружьём в руках. Я рефлекторно поднял руки, показывая, что оружия у меня нет и стрелять в меня не нужно, ведь никакой угрозы не представляю. Мужик что-то крикнул, но я его не понял. Язык, на котором он кричал, мне был не знаком, я даже на слух такого никогда не слышал. Я вообще никакого другого языка кроме родного русского не знал и сейчас тупо хлопал глазами, ничего не поняв из сказанного.
Через несколько секунд послышался противный скрежет, и я увидел, как находящийся над кабиной машиниста колпак, стал поворачиваться. До этого момента я не обращал на этот странный нарост никакого внимания, как оказалось зря. Когда вся эта конструкция повернулась, я наконец-то понял, что это. Это была башня, сделанная по типу танковой, и из неё сейчас на меня были направлены два ствола калибра не меньше тридцати миллиметров. Под прицелом такого калибра не забалуешь, да я, в общем-то, и не собирался, мне главное выбраться из этой пустоши и для начала хотя бы напиться, горло было сухим как земля под ногами.