— Что вы сказали? Повторите, пожалуйста, а то я не понял, — прохрипел я, сделал шаг вперёд, чтобы меня было лучше слышно. Стволы на башне дружно сделали пшик и в землю передо мной воткнулись два коротких металлических прутка, толщиной в палец. Двуствольная пушка оказалась пневматической, но не менее опасной для всего живого. Мужик с ружьём снова что-то сказал, и я опять его не понял. Осторожно показал жестом, что для меня его язык непонятен. После этого люк пневматической башни открылся и из него по пояс высунулся ещё один представитель команды этого паровоза. Такой же грязный, как и тот, что сейчас стоял передо мной с ружьём в руках. Было у него ружьё обычным или таким же пневматическим, как и их крупный калибр, я не знал, и знать не хотел. Сейчас для меня было главным, чтобы нервный мужик на спусковой крючок не нажал. Оба этих типа переглянулись, кивнули, о чём-то безмолвно договорившись, и через секунду я получил удар прикладном по голове.
Пришёл в себя, уже находясь в кабине паровоза со связанными рукам и ногами. Голова болела, в ушах стоял звон, на щеке ощущалась ещё не свернувшаяся кровь, стёкшая с головы. Паровоз медленно полз по пустоши, вдавливая стальными колёсами в землю небольшие камни, попадавшиеся ему на пути. Я лежал на боку лицом к стене, и что происходило за спиной, не видел, только по шороху слышал, что там кто-то есть. Изображать спящего человека было глупо, и я осторожно перевернулся на спину. У стены, напротив меня, в окружении кучи всевозможных рычагов и закрытой топки, на железном ящике сидел тот самый мужик с ружьём. Сейчас в его руках ружья не было, оно лежало рядом на другом ящике. Теперь я смог рассмотреть это оружие лучше и пришёл к выводу, что оно явно не пневматическое, а пороховое, вот только стволов у него было не один или два, а почему-то четыре. Как я мог этого не заметить раньше, сам не понимаю, стоял же в нескольких метрах от мужика и не увидел.
Машинист заметил, что я очнулся, но ничего не делал, лишь наблюдал за мной, не забывая смотреть вперёд и в окна по сторонам. В таком молчаливом рассматривании друг друга мы ехали минут пятнадцать, потом мужик встал, взял лопату и, сделав шаг в мою сторону, остановился. Я машинально отполз назад и прижался к стене. Как оказалось, он не собирался меня бить этой лопатой, просто справа от меня находилась дверь в отсек с углём, куда он и зашёл за очередной партией. Вскоре он вернулся с полным ведром угля, открыл топку и высыпал туда половину. Отставив в сторону и лопату, и ведро, машинист этого странного паровоза снова что-то мне сказал, вот только я как не понимал его до этого, так и сейчас не понял.