8.1 Эверенн.
К вечеру я добралась до жилья. Точнее, до какой-то полуразрушенной избушки, покосившейся и заросшей вьюнком, но и то для меня было хорошим знаком — возможно, это хижина какого-нибудь лесника или охотника, а значит поблизости должна быть деревня. По крайней мере, мне так казалось, хотя о повадках охотников и лесников я не имела совершенно никакого представления.
Перекосившаяся на одну сторону дверь со скрипом отворилась внутрь, раскачиваясь на одной петле. Внутри царил полумрак, только сквозь многочисленные цели пробивались огненные закатные лучи.
Внутри было совершенно пусто. Валялись какие-то истлевшие тряпки, сучья, но мебели не было никакой. На воду и еду надеяться тоже не приходилось.
Воды мне удалось напиться из какого-то ручейка пару часов назад — вода имела легкий привкус соли, но он был почти незаметен, а на фоне дня, проведенного под палящим солнцем, и вовсе роли не играл. Там же удалось немного обтереть лицо и руки и отмыть изрезанные ноги. Ничего, пригодного для хранения воды, со мной не было, поэтому я просто выпила столько, сколько смогла, и еще некоторое время при каждом шаге в животе глухо булькало.
Любая крыша над головой — намного лучше, чем совсем никакой, справедливо рассудила я и решила остаться тут на ночлег.
На улице еще было довольно светло, и мне пришла в голову мысль осмотреть все вокруг. Возможно, тут когда-то был огород, и я смогу найти что-то из одичавших растений?
Смущало только то, что вряд ли я это «что-то» смогу опознать.
Выдрав пук какой-то высокой и сильно, горько пахнущей травы, скрутила стебли вместе. Сгодится хотя бы песок и сучья с пола смести.
Торопливый осмотр местности позволил мне разжиться горстью мелких красных ягод, похожих на малину, но сильно вытянутых, и некоторым количеством ужасно кислых крохотных яблок.
В сумерках кое-как расчистив небольшой кусочек пола, я сжевала немудреный ужин, морщась от вкуса одичавших фруктов. От горечи сводило рот и немели губы. Я отчаянно надеялась, что ягоды окажутся неядовитыми, но есть хотелось до такой степени, что даже возможное отравление не могло меня остановить. Легла на пол, подложив под голову несколько хвойных веток, которые смогла оторвать — большинство же ветвей росли на недостижимой для меня высоте.
Вдыхая хвойный запах, я подумала, что в бытовом плане моя жизнь не поменялась совершенно. Есть во мне магия или нет — я по-прежнему могу заблудиться в трех соснах, умереть с голоду в лесу, где, как я знала, в это время вроде бы полно пищи; повезло еще, что не натолкнулась ни на какого хищного зверя. Беспомощность и никчемность — в магии ли тут было дело?