— Вы о чем? — я перевела взгляд с одного на другого. — Что такое?
— А ты не чувствуешь? — Мик потер висок. — Как будто на голову что-то рушится, аж в ушах звенит…
— Это влияние одного из амулетов Императора. — вполголоса объяснил Джарлан. — На территорию не может войти ни один человек, в чьих мыслях есть ненависть к Императору или желание как-то навредить ему, его слугам или Империи в целом. А вот в парадном зале дворца весь мозг просвечивает…говорят, даже стертые мысли вытаскивает.
— А что будет с тем, в ком эти мысли обнаружатся? — я поежилась.
— На территорию просто не впустит, а если найдут глубже, скрытые, уже в замке…скорее всего, что-то вроде быстрого паралича и медленной смерти. Во-первых, надо остановить и нейтрализовать, чтобы не навредил, во-вторых, оставить в живых, чтобы узнать подробности, а в-третьих, оставить в живых ненадолго, чтобы неповадно было. Но это теоретические измышления, обычно такие не могут войти, и все.
Тем временем мы уже подошли к парадным воротам.
Это зрелище почти парализовали безо всяких там зловещих мыслей — передо мной открылся дворец, хотя до сих пор он казался просто несколькими темными пиками, проглядывающими над верхушками деревьев.
Иллюзия спала, и надо мной вознес шпили невероятный дворец. Он не был широк, но тянулся вверх, как стрела.
Стены казались полупрозрачными, молочными, как опал. Центральную башню окружали несколько более тонких, увитых чередой выпуклых узоров, в которых мерцал розоватый свет. Ворота перед моим носом были высотой метров десять — совершенно непонятно, зачем нужны такие размеры — но само полотно ворот из того же туманно-белого материала, украшенного мозаикой из самоцветов, сразило меня наповал.
Картинка постепенно складывалась, и я наконец разобралась, что было изображено на воротах. Их украшал огромный филин, сложенный в цветах Домов. Вглядываясь в лимонно-желтые глаза, я впервые подумала, что, возможно, не стоило так долго убегать. Может, я все-таки нужна? Не зря же герб моей семьи на императорском дворце…
Ворота медленно распахнулись, и на меня обрушилась лавина. Ощущение тысячи глаз, глядящих на тебя снаружи и изнутри, просвечивающих, выворачивающих наизнанку самые дальние уголки твоего сознания; тысячи разумов, изучающих тебя…
И вытряхивающих на пол, на мусор.
Перед глазами стояла какая-то кровавая муть. Я проморгалась, ощущая, как все это дикое и странное внимание перемещается, выпуская меня из фокуса.
— Ну и дрянь! — с чувством высказался Джарлан, растирая лицо ладонями. Мик невозмутимо пожал плечами, но физиономия у него была даже не бледнее обычного, а слегка отдавала синевой, как тоненький фарфор.