Голубые глаза смотрят в упор. По щекам расползаются алые спирали, кровь капает густыми, крупными каплями.
— А ты ничего не сделала.
Горло перехватывает. А что я могла сделать, что? Я и сама была еще ребенком…
Взмахнув руками, я опрокидываюсь и лечу вниз.
Падаю на пол, под стол. Стул летит в сторону. Сверху меня накрывает шелестящим потоком, и первые секунды я никак не могу понять, где я и что на меня валится, испуганно замираю.
Миккел заглядывает через стол, стучит по столешнице.
— Хони, ты живая?
Но сквозь его голос слышится едва слышное «ничего не сделала…»
С рассветом я послала всю работу Карающему в задницу и отправилась домой отсыпаться. От Управления — серой коробки, узкой, как гроб, стоящей в низине на Мануфактурной улице, на которой ни одной мануфактуры уже лет десять как не было, до моей скромной съемной берлоги было полчаса пешей прогулки.
Пробираясь через наглухо заросший сад разрушенного поместья, я щурилась на едва выглянувший краешек солнца, спотыкалась на каждой попутной кочке и мечтала о личном экипаже, дворецком и прочих прелестях жизни, которые так опрометчиво отбросила, сбежав в Йоннри.
Мечты потянули за собой воспоминания о родительском доме, от которых я сморщилась, как от зубной боли, и даже зевать на некоторое время прекратила.
Кое-как вытащив ключи — связка завалилась в дырку кармана и провалилась за подкладку, я открыла дверь парадной, ни разу даже не выругавшись вслух (исключительно от усталости) и нос к носу столкнулась с леди Арденн, моей домовладелицей.
Леди смерила меня неодобрительным взглядом, поджала тонкие губы и посторонилась.
— Тяжелая ночь, почтенная леди детектив? — елейным голосом вопросила дама, обмахиваясь изящным веером. Пушистые перышки, украшающие шляпку, укоряюще качнулись туда-сюда.
— Лучше тяжелая ночь, чем круглосуточная тоска. — я разулыбалась так, что кожа на щеках отчетливо затрещала.
— Откуда вам знать о утонченных развлечениях, детектив Моро. — вместе с медом с леди капал яд. Проводив взглядом изрядно потрепанный подол веселенького полосатого платья, я сдержала порыв на этот подол плюнуть, хмыкнула и полезла взбираться на свой чердак.
Снимала я помещение под крышей года три, и все три года оттачивала мастерство словесной драки с леди Арденн. Несмотря на мерзкий характер, одинокую, обедневшую аристократку мне было немного жаль, поэтому серьезно я ее никогда не обижала, превращая пикировки в дежурный обмен шпильками.
Забравшись по узкой лестнице, я распахнула дверь и наконец ввалилась домой. Сбросив ботинки возле входа и теряя по пути к постели то штаны, то китель, то рубашку, я добрела до нескольких матрасов, покрывающих изрядную часть пола, и рухнула на них, подняв столб пыли.