— Сколько часов мы плывем? — раздался чей-то голос.
— Не знаю, — ответил другой.
— Ты ничего не слышишь? — опять спросил первый голос.
— Нет, — коротко ответили ему.
— Что будем делать? — не унимался кто-то, пряча в ночной тьме свой страх.
— Ничего. Ждать, — сказал другой, подбадривая себя. И повторил: — Ждать.
— Зачем я поехала, господи? — жалобно простонал женский голос.
— Зачем? Вот именно, зачем?
— Вам непонятно? Я совершила величайшую ошибку в жизни. Не надо было мне уезжать…
Иньиго снился сон, будто тот седой ему говорит: «Соединенные Штаты — не такая уж большая страна, нам двоим там будет тесно. Почему ты не возвращаешься назад?»
И еще ему приснилось, что с ним случился солнечный удар.
Но вот понемногу люди начинают различать свои руки, а потом и лица спутников.
— Глядите! — вскричала молодая женщина.
Глаза всех устремляются в направлении ее взгляда, но только рыбак делает шаг вперед. Там, где сидела старуха, — пусто. Воцаряется молчание.
— Не может быть! — говорит Орбач. — Мы же еще вечером…
— Она упала в воду, — говорит Гаспар.
Темные фигуры наклоняются через борт, смотрят, ищут в черноте моря. Лодка делает крен, и все быстро отваливаются, пригибаются, усаживаясь попрочнее. Ничего не видно. Слишком поздно.
— Как она могла упасть? — с недоумением спрашивает Габриэль. Никто не отвечает.
— Мы ничего не слышали. Я… я, наверно, уснул. И никто не слышал?
Никто ничего не слышал. Никто ничего не видел. Да, море поглотило ее, думают они. Но как это случилось? Если она вывалилась во сне, когда лодку качнуло, удар о воду должен был ее разбудить. А тогда — могла ли она так быстро пойти ко дну, чтобы даже не закричать, не взмахнуть руками, не произвести какой-то шум, хоть самый незначительный? Как странно!
Все переглядываются, но молчат.
Разве что… Почему-то все сразу, будто сговорясь, поворачиваются к Иньиго. А тот, почувствовав на себе их взгляды, инстинктивно подается назад.
— Вы что думаете? Нечего на меня глазеть, это не я, не я…
Однако все продолжают молча смотреть на него.
— Ты только и знал, что издеваться над ней. Над такой жалкой старухой, — говорит Гарсиа.
— Не понимаю, почему ее взяли, — недоумевает Орбач. — Такой старой нечего было…
— Кого не надо было брать, так это его… — продолжает Гарсиа.
Иньиго с ненавистью на него уставился. Он на всех смотрит с ненавистью.
— А вот мы возьмем и теперь тебя выбросим, — говорит Гарсиа, и взгляд у него блуждающий, полубезумный.
— Коли найдется среди вас такой храбрец, давай подходи, — хорохорится Иньиго.
— Вы что, рехнулись? — восклицает рыбак. — Я вам одно скажу: доиграетесь до того, что нас всех схватят. Где мы, я не знаю… Может статься… да, может статься, берег совсем близко… Кубинский берег.