Вы останавливаетесь у равнины, где несколько десятков милисиано и солдат, напоминающих издали муравьев, вбивают колья для проволочных заграждений, а в это время артиллеристы уже подтягивают зенитки и в считанные секунды обращают их стволы на Север, готовясь к бою с неисчислимыми армадами истребителей и бомбардировщиков, которые в любой момент могут возникнуть на горизонте. Хотя уже почти рассвело, туман мешает тебе разглядеть пусковые ракетные установки, которые, по словам Тони, высятся там, вдалеке, за шлагбаумом, сторожевыми будками и прожекторами. Вы долго ему не верите, полагая, что от голода и бессонницы у него начались галлюцинации, но Чано забирается на кабину и удостоверяет, что так оно и есть: «Там что-то странное, ребята, какие-то непонятные штуковины вылезают прямо из-под земли — ясное дело, без колдовства тут не обошлось, и если это не ракеты, то они здорово на них смахивают». Появление Тибурона прерывает споры. «Что делают наверху эти зеваки, которым я должен сообщить, что на войне за болтливость расплачиваются собственной башкой, усекли? — потому что враг подслушивает, неважно как: приборами или ушами, и мы должны молчать даже о том, сколько пальцев у нас на руке». Он тут же приказывает побыстрей спускаться — «не задерживаться, веселей!» — и строиться по отделениям: «Смирно, равнение направо, по порядку номеров рассчитайсь! Капралы, не спать и настройте получше ваши радары, а то пропустите самое главное. Войдя в эту дверь, — он указывает на пустое пространство позади вас, — мы взяли на себя обязательство не возвращаться назад, пока не победим или не умрем, усекли?» Он делает паузу, откашливается и продолжает: «Мы находимся в особой, секретной зоне, в чем вы в свое время убедитесь, если научитесь держать язык за зубами. Наша задача заключается в том, чтобы всеми имеющимися средствами обеспечить неприкосновенность этой базы, и до тех пор, пока смерть не настигнет последнего милисиано, а если ему удастся каким-нибудь образом воскреснуть, то и после этого, здесь не то что самолет — муха не должна пролететь. Усекли?» — «Так точно», — отвечает Тапиа и в нарушение устава замечает сержанту, что вы сыты по горло речами и вам больше пошли бы на пользу небольшой отдых и горячая пища, «а с остальным, в том числе и с мухами, мы, ветераны, как-нибудь разберемся». Тибурон испепеляет его взглядом и завершает речь патетическим финалом, не забыв про знаменитое «со щитом иль на щите», про триста спартанцев в Фермопилах[189] и про свой любимый лозунг: «Сотрем захватчиков в порошок, пусть знают, с кем имеют дело!»