Пришло время, жена сапожника родила сыночка. Богачи взяли его прямо из купели, бедняков щедро одарили, нанесли им всякого добра и нарядов. Словом, все счастливы без меры.
Богачи не могли нарадоваться на ребеночка, а бедняки забыли про бедность и стали жить в роскоши и довольстве. Построили большой дом с фонтанами среди красивых цветов и деревьев. И всего у них было полным-полно. Но по ночам ни добрый сапожник, ни его жена не могли спать спокойно, мучались страхом, что воры, у которых ни стыда ни совести, заберутся к ним и обкрадут их дочиста. Мать на ночь всякий раз говорила детям:
— Хорошенько заприте все двери!
Так вот и жили. Перестали петь, смеяться, веселиться. Однажды жена говорит мужу:
— Знаешь, Педро, разучились мы быть счастливыми. На что нам столько денег, если нас такой страх обуял? Пойди отнеси все соседу Хулиану и скажи, что мы решили вернуться в свою лачугу.
Сказано — сделано. Сапожник отнес добро богачу. Выпросил своего малыша, чтобы он жил с родной матерью и родным отцом. Мальчик на радостях весь вымазался в луже, сбросил ботинка и нарядную одежду. Ходил по деревне голышом довольный-предовольный. Сапожник снова чинил башмаки, и жена работала не покладая рук. Дочки стирали и гладили. Все пошло по-прежнему. Жена богача посмотрела на них и сказала мужу с большой досадой:
— Ну, погляди на этих дурней, Хулиан. Радуются, целый день песни распевают, а сами чуть с голоду не дохнут. Видно, бедняки все такие.
Мне помнятся почти все дедовы рассказы. Но память, конечно, штука коварная, может и подвести. И странное дело! Чем дальше она уводит в прошлое, тем яснее все перед глазами. А вот поди-ка, про недавнее, да хоть взять последние двадцать лет, я мало что помню. Считай, ничего. Точно в голове скорпионы копошатся, надрываешь память — и никак! Ко мне люди с просьбой, мол, вспомни, а толку чуть. Будто от меня прежнего ничего не осталось. Так бывает со стариками. Ты как старый мяч: все в тебе стерто, сморщилось и на свое место больше не вернется.
Лучше молодости ничего нет на свете. Молодой к чему способен, то и сделает без труда, и ум у него живой… Но я веду речь о своем дедушке Гаспаре. Что для него была Куба? Сельва с говорящими попугаями, и на пальмах светлячки горят. Кто у нас в Галисии не мечтал о Кубе? А больше всех те, кому не выпала судьба туда поехать. Когда я рос, только и слышал про Кубу, ну и поклялся: «Пока не увижу ее своими глазами — не умру!» И увидел! Куба всех манила, всех притягивала, любой галисийский крестьянин верил, что там настоящий рай. На Кубе, мол, деньги растут как виноградные гроздья. А на деле — это уж я потом понял — для кубинцев виноград чуть не в диковину. Чего только не придумывали в Галисии про Кубу! И все потому, что мечтали избавиться от нищеты, от голода и от этой проклятой войны в Марокко