Самое забавное, что мне запомнилось, — это случай с молоденькой галисийкой из дома Мендес Капоте. Семья Мендес Капоте дружила с хозяевами Гундина и с семьей Эвиа. Все они жили в Ведадо. Ту галисийскую девушку звали Висентой. Я хорошо ее знал. Очень была славная, но страшно пугливая. Руки всегда прятала в карманах фартука, какие носили все служанки. И молчунья редкостная. Об одном мечтала — вернуться к матери в Луго. Не знаю, кто ее пригласил в кино, помню только, что она сидела на несколько рядов впереди меня. Словом, показывают нам это кино, и вдруг на экране хлынул страшный ливень. Не видно ни дилижансов, ничего. Все залито водой. Лошади попрятались в стойла, прижались к деревьям… И тут слышим всполошенный голос Висенты:
— Беги, Мануэла! — Это она своей соседке. — Я все окна оставила открытыми!
Шум поднялся в зале невыразимый, кто хохочет, кто бьет в ладоши, кто свистит, черт-те что!
Слов нет, кино — штука потрясающая. Но я больше любил театр. Конечно, если выпадала возможность туда сходить. В ту пору галисийским театром считалась «Альамбра». Только я зачастил в «Актуалидадес» — маленький театрик на улице Монсеррате. Там ставили очень озорные, веселые комедии. И пела такая красивая мексиканочка, каких я потом в жизни не встречал. Среди мексиканок редко когда встретишь настоящую блондинку. Билеты в этот театр стоили совсем недорого, но духота была страшенная. В «Альамбре», конечно, все в тысячу раз лучше, только не всякий мог туда ходить. Для подсобного рабочего «Альамбра» была не по карману. Хотя одно представление стоило всего реал. В ту пору куда меня только не носило. Постепенно попривык, применился к кубинской жизни. А если бы нет, непременно пропал. На Кубе, к примеру, нельзя ни от чего отказываться. Скажут тебе: давай выпьем — соглашайся. Скажут: пойдем к девочкам в Сан-Исидро — соглашайся. Потом уматывай оттуда, когда захочешь. Некоторые испанцы по недомыслию держались за свои привычки. А что получилось? Сидели в своей скорлупе, и кубинцы их стороной обходили. Куда лучше сказать «да», а дальше исхитриться и сделать по-своему. Такому трудяге, как я, который едва на жизнь зарабатывал, главное было хоть что-нибудь отложить на потом. Никогда я не отбрасывал мысли вернуться в Понтеведру. У меня это гвоздем в мозгу сидело. Мечтал снова увидеть деда с бабушкой, сестру, с племянниками встретиться, которых я и не знал. Да об этом мечтал любой испанец на Кубе. Кто говорит иначе, просто врет. Одни не съездили, потому что денег не собрали, другие собрали, да обзавелись семьей. А при семье ты как бык в упряжке.