— Понимаешь, я б тебе подарыл часы, — прочувствовано убеждал Алю Хоменко, — Так воны ж мэни нужны.
— Зачем они тебе? — стояла на своем корыстолюбивая и судя по комплекции, прожорливая Аля. Попробуй такую накорми…
— Ну, как это зачэм?.. — удивился Хоменко, — Как я без часов буду руководить?
Против этого довода возразить было трудно, и они налили по третьей. И все уже было на мази, но тут неожиданно пронзительно закричала Юля. Она начала подпрыгивать на месте, хлопать в ладоши и указывать на притормозивший неподалеку, мигающий фарами огромный десятиколесный авторефрижератор.
— Смотри! Наши, молдаване! — пропищала Юля. Оказывается, она умела говорить.
Одарив всех на прощанье прелестной улыбкой, Аля одной рукой взяла недопитую бутылку, другой, схватила за руку Юлю, и через миг они укатили.
— От, гадэня! Як жэ цэ вона их углэдила? — сокрушался Хоменко, допивая третью.
— Зачем ты их сюда притащил? — недовольно осведомился у Хоменко Цуркан.
— А чого́? Хороши дивчата… — удивился Хоменко.
— У тебя хоть презерватив есть? — не унимался опытный Цуркан.
— Навищо? У ных свои е, оны их теперь з собою носять, бо СПИДу бояться, — ответил более многоопытный Хоменко. — Такэ выдумал, гроши на прэзэрвативы переводить…
Сахно обратил внимание на то, что модные туфли Хоменко с открытым верхом (он называл их «концертными»), сильно испачканы глиной. Как он умудрился отыскать мокрую глину среди сухого асфальта, оставалось загадкой.
— Дивчат з фуры шоферня выкынула, я за ними погнався, та й вскочив у болото, — дал отгадку Хоменко. — Оперативно надо действовать, а то б воны другу фуру остановили. Ладно, мать их черт, нехай! Зараз подсобку в гастрономе навещу, там и помою, — наметил план дальнейших действий Хоменко.
Он снова начал пересказывать, где и при каких обстоятельствах повстречал, вылетевших на промысел двух ночных бабочек. Болтливый от природы, выпив, он вообще лишился тормозов, и все рассказывал, перебивая самого себя, с увлечением расписывая ничтожные подробности, повторяясь и не замечая этого.
— Так, ближе к телу, как говорил Бальзак, — остановил его Цуркан. — Мы приступаем или продолжим совещание?
— Это какой же Бальзак? Который, Оноре де́?.. — невинно переспросил его Хоменко.
Сахно непроизвольно приоткрыл рот, что не прошло незамеченным у Хоменко. Он был не так прост, каким прикидывался.
— Раз разговор пошел про тело, сейчас дам стиснутую справку, а после пойдем и тогда вжэ поработаем. Ото ж, шоб больше мне не было никаких прений! — окончательно и бесповоротно заявил Хоменко и, набив полный рот батоном, продолжил с неумолимостью пьяного рассказчика.