— Я сделаю все, чтобы дело твоей Псюхи было пересмотрено. Тебе известно, слово свое я не ломаю, — твердо сказал Очерет. Он никогда не давал обещаний, которых не мог сдержать.
Очерет не любил лгать, если и делал это, то только в случае крайней необходимости. Безошибочно чувствуя ложь, он полагал, что и другие не обделены таким же умением. Он всегда помнил, что агентурная работа дело ответственное и деликатное. Без взаимного доверия оперативника и агента их сотрудничество пустая трата времени. С отрешенностью стоика Очерет относился к деньгам, он презирал плен вещей и был равнодушен к комфорту, воздержан в еде и одежде. Деньги были для него лишь одним из инструментов для достижения цели. Он и обращался с ними, как с инструментом, дорогим и надежным. Свои же обещания он всегда выполнял, хотя нередко осложнял этим себе жизнь, но никогда об этом не жалел. Гордость для него была важнее. Он неукоснительно сдерживал свои обещания не только перед информаторами, но и перед врагами. Он жить бы не смог без самоуважения.
— Я знаю, иначе никогда бы за это не взялся. Там такие отморозки, полный отстой, если узнают, что я их вложил, найдут и на нож поставят, — заглядывая в глаза Очерета, жалко улыбался Сонькин. В его дрогнувшем голосе слышалась тоска обреченного. Из него будто выпустили воздух, плечи его поникли, а руки плетьми повисли вдоль туловища.
— Никто ничего не узнает. Спи спокойно, — убежденно произнес Очерет. — До встречи, — и кивнув на прощанье, пошел в сторону метро.
— Все меня считают конченым! — пронзительно вскрикнул ему вдогонку Сонькин.
Этот крик напомнил Очерету крик чайки. Там, у синего Черного моря, в брызгах разбитой о скалы волны… То ли крик, то ли плач, не поймешь.
— И ты так думаешь, Борис?! А я ведь человеку жизнь спас. Что, скажешь, нет?!
Очерет не ответил и не обернулся. Он шел, и на ходу размышлял о «деятельности» сексота, она, как смола, прилипнет — не отдерешь. Ему вспомнился § 29 «Инструкции по организации и ведению внутреннего (агентурного) наблюдения», утвержденной Министром внутренних дел Российской империи в 1907 году. Двадцать девятый параграф гласил: «Расставаясь с секретным сотрудником, не следует обострять личных с ним отношений. Но, вместе с тем, не надлежит ставить его в такое положение, чтобы он мог в дальнейшем эксплуатировать лицо, ведающее розыском, неприемлемыми требованиями». Раздумывая об этом, Очерет в очередной раз согласился с Конфуцием, который в свое время сказал, что строить правильно отношения труднее всего с женщинами и низкими людьми. Если приближаешь их к себе, они становятся развязными, если удаляешь, — начинают ненавидеть.