Однажды я увидел, что в моей жизни происходит тоже самое. Я зарабатывал деньги, но они просто лежали на карточке, я не получал удовольствие от этих денег. Я начал тратить деньги на путешествия, подарки самому себе и другие полезные вещи.
Потребность в постоянстве — потребность ребенка в правилах, в постоянстве. Но у меня в семье мама один день говорила, что папа плохой и его не нужно любить, а на следующий день мама говорила, что папа хороший и его нужно уважать.
Моя мама говорила, что семья — это самое главное в жизни. Но я видел, что мама и папа ведут себя лучше с другими людьми, чем со мной и моими сестрами.
Родители говорили одно, а делают другое.
Потребность контролировать пространство — моя мама все время перебирала мои вещи и складывала их по-своему, мои родители никогда не стучали, когда входили в комнату, они «приказывали» делать то, что они говорил, когда они говорили и как они говорили. Никто не выслушивал мое мнение, желания, мысли.
После того, как братья и сестры в детстве оставили меня одного у бабушки с дедушкой, я всю жизнь общался с более взрослыми людьми и искал их одобрения. У меня начало формироваться ощущение, что я лишний.
Я всю жизнь искал фигуру старшего брата. Мне стало это понятно, когда я узнал, что у мамы было два аборта до меня.
Я не мог понять почему во взрослом возрасте мне очень плохо на мои дни рождения и на новые года. Потом я вспомнил, что мне не дарили подарки на день рождение и новый год. Я чувствовал себя очень обделенным. Это не то, чтобы у нас не было денег — деньги были и от этого я чувствовал непонимание и несправедливость. Когда я просил что-то купить мне, то мои родители покупали не то, что я хочу, а то, что они хотят. Я начал воровать деньги у папы где-то в 11 лет и у меня было чувство, что я восстанавливаю справедливость. У меня сформировался паттерн, что если попросить у кого-то что-то, то мне откажут. Поэтому у меня появились проблемы в коммуникациях с людьми, я заведомо был уверен в отказе. Я начал брать там, где я могу, продавливать, получать силой. Я начал воровать деньги у папы и у меня было чувство, что я восстанавливаю справедливость.
Затем в течении жизни мне было очень сложно просить и договариваться с людьми. Я привык просто брать то, что я хочу.
Через все Ядро травмы у меня проходит чувство бессилия. Оно сформировалось в детстве, когда я не мог ничего сделать с папиной агрессией, когда меня не слушали и перебивали, когда вламывались в мою комнату без спроса, когда меня подавляли и т. д. Я всегда чувствовал, что я не могу ничего поменять. Во взрослом возрасте меня преследовало это чувство, поэтому есть некоторые проблемы, которые тянулись годами и не решались. Это происходило до тех пор, пока эта ситуация не поднялась из подсознания на уровень сознания. Я увидел и осознал, что я уже не маленький ребенок, я сильный мужчина, я образованный, у меня много компетенций, я сам могу решить все мои проблемы. Это звучит банально, но это так. Я пробовал техники позитивного мышления, когда я говорил правильные слова про «успех успешного успеха», но у меня не было эмоционального подкрепления до тех пор, пока я не проработал «слепки».