В комнату ворвались двое дюжих охранников. Один держал в руке биту. Второй достал пистолет.
- Тише, тише, добры молодцы. Если у меня дернется рука, то у вашего шефа случайно появится надрез на сонной артерии. Мне бы очень не хотелось заляпаться кровью. Вам, Анатолий Сергеевич, оно надо? Прикажите своим мордоворотам положить дробяще-стреляющие предметы на стол, пожалуйста.
- Ты пожалеешь об этом, - с хрипотцой в голосе произнес Бык. Я его понимала, нормально говорить с приставленной к горлу "розочкой" было неудобно.
- Возможно, но это будет потом, а пока... - Я слегка надавила на стекло, чуть порезав кожу, чтобы охранники увидели кровь.
- Сделайте, как она говорит.
На стол опустилась бита и пистолет.
- FNP-45. Шикарно живете. Четырнадцатизарядный бельгийский пистолет. Продается преимущественно на американском рынке. Но, видимо, не только американском. Толкните пистолетик ко мне, пожалуйста. Вот так. Похвально, вы поставили на предохранитель. Но я его снова сниму. Как-то так.
Когда оружие оказалось у меня в руке, я заменила розочку пистолетом, передернув затвор, дослала патрон в патронник.
- Не беспокойтесь, с вашим шефом ничего не случится, если никто не будет делать глупостей. Он поможет мне добраться до гаража, затем я позаимствую транспортное средство, ведь никто не против? После чего уеду одна, а вы сможете оказать шефу первую помощь. Извините, Анатолий Сергеевич, рука все-таки дернулась, вы испачкали кровью рубашку.
***
- Точилина? Ты что тут делаешь? - спросил Глеб Левин. На его лице на секунду мелькнула тень удивления.
- Да вот пришла поблагодарить за то, что ты меня не прибил перед тем, как поджечь дом Маши.
Мы стояли на перроне. Поезд на Москву должен отправиться через минут двадцать. Я часто ездила этим поездом, поэтому прекрасно знала его расписание. Мы находились в пяти метрах от первого вагона. Кроме проводницы у входа в вагон никого рядом не было, поэтому наш разговор никто не слышал.
- Ты не перегрелась, Точка? Так вроде пасмурно сегодня было.
- Мне даже пришлось немного повздорить с Толей-Быком, знаешь такого? Он скоро приедет. Я, конечно, оторвалась от его громил, но не думаю, что надолго. У нас есть минут десять, не больше. Вижу, для командировки на три дня ты собрал аж два чемодана. Неужели в Париже тебе понадобится столько вещей? Ах, да, ты же не собираешься возвращаться. Акции где?
- Ты бредишь, Точилина. Какие акции? Какой Толя-Бык?
- Ты сделал всего одну ошибку, Глеб. В конторе, когда я оставила тебя с Машей наедине, ты почему-то сторонился ее. Я потом только догадалась, вы оба делали вид, что незнакомы. А тогда я удивилась, чего ты с такой эффектной девушкой даже не попытался заговорить. Помнишь нашу пикировку тогда? Так вот, Маша после нее явно на меня разозлилась. И чего она в тебе нашла? Чего они все в тебе находят? Но меня уже это мало волнует. Интересно другое. Кому из вас пришла гениальная мысль ограбить Быка? Скорее тебе, Маша не тянет на мозг операции. Ты знал, что слезливая история твоей любовницы растрогает шефа, и Ребров приставит к ней меня. Мой метод перевоплощаться в клиентку ты тоже хорошо знал, поэтому после моего переодевания было решено накормить меня снотворным, а потом выдать за Машу в виде сожженного трупа. И пока я валялась в доме Марии, Маша отправилась к своему другу Толе-Быку в клуб, где и выкрала акции. Она-то, дура, думала, что вы вместе сбежите. Но ты решил по-другому. В огне погибли две женщины. Маша и кто-то еще, кого вы связали зачем-то. Хотя, стоп. Ну конечно! Это была домработница? Не поверю, что Маша сама убирала в доме. Бедная женщина, она пришла убраться и нашла меня. Позвонила Марии. Теперь понятно, почему домработница мертва. Свидетели долго не живут. Я вот только одного не могу понять. Зачем было городить огород? Привлекать меня, чтобы выдать за Марию, которую ты собирался тоже устранить.