Или: предсказывал старец процветание созданной им Шамординской обители. Немного прошло времени со дня его кончины, а слова его уже оправдываются на деле. Громадный каменный собор, которому батюшка положил только основание, теперь уже почти готов. Поставлены огромные каменные корпуса — трапезный, богадельный и другие. В общине заведены разные художественные рукоделия: живопись, фотография, чеканная работа — золочение и серебрение, тканье великолепных ковров, шитье золотом и шелками. Есть там и переплетчицы книг, и краснописцы и прочее. Так что уже и теперь, по замечанию некоторых, Шамординская обитель, по предсказанию старца Амвросия, во многом опередила Оптину пустынь188; но обстоятельства, конечно устрояемые, по его молитвам, Промыслом Божиим, подают в будущем надежду еще на большее и большее процветание.
Во-вторых, живет старец Амвросий вечной жизнью, как получивший велие дерзновение ко Господу, ибо вот теперь, по кончине его, уже бывают от него исцеления.
В октябрьской книжке «Душеполезного Чтения» за 1897 год помещено письмо некоего Николая Яковлевича Широкова, Вятской губернии Глазовского уезда, к теперешнему Оптинскому старцу отцу Иосифу. В нем между прочим читаем следующее: «Я весьма был болен — страдал болью ног и головы. 26 ноября прошлого 1896 года приносит отец мой от сельского нашего священника книгу “Душеполезное Чтение”, в которой я и нашел статью про отца Амвросия. Прочитав ее и размыслив немного, начал я душевно молиться к отцу Амвросию об исцелении моих недугов и, помолившись, тонким сном уснул. Только что успел заснуть, как вдруг заблистал передо мною необычайный свет, который вскоре исчез, — только остался один след от него в виде облака; и вдруг слышу шаги идущего человека. В скором времени вижу перед собою мужа, украшенного сединами, в мантии, с крестом на груди. При сем я постараюсь описать его приметы: росту он невысокого, лицо истощенное постом, и потому оно весьма светлое; нос с горбинкой; волосы седые не весьма густые; брада его седая, тоже не густая; а голос его весьма звучный. Кроме того, на левой его руке были четки, а в правой руке посох. Вот он подошел к моему ложу и говорит: “Чадо Николае! Восстань, поспеши в церковь, отслужи молебен святому Амвросию Медиоланскому — и получишь облегчение скорое”. Он взял меня за руку, благословил и дотронулся своим посохом до моих ног, которые и почувствовали скорое облегчение. Дал мне что-то вроде просфоры поесть, и вдруг в голове у меня зашумело. Я тогда весьма ужаснулся и думал, что уж головы у меня нету на плечах. Но вот сей старец покрыл ее мантией, и вскоре я почувствовал облегчение. Старец еще раз благословил меня, и я сподобился облобызать его светлую руку и при сем осмелился спросить его: “Как вас звать по имени?” Он мне ответил: “Кому я велел тебе отслужить молебен, того и я ношу имя, — я иеросхимонах Амвросий из Оптиной пустыни”. Сказав это, он сделался невидим. Пробудившись, я весьма обрадовался, что выздоровел; и родные сему тоже очень обрадовались. Все-таки об этом явлении я не открыл им вскоре, а записал оное только в свою памятную книжку. Но вот ныне опять явление это повторилось. Отец Амвросий явился мне во гробе лежащим, повитый в схиму, и говорит: “Что же ты, раб Божий Николай, умалчиваешь о делах милости Божией, т.е. не сообщаешь Оптиной пустыни о исцелении?» Только поэтому-то я и осмелился сообщить о вышесказанном вашему высокопреподобию и при сем просить вас, отец Иосиф, не оставить без внимания мой рассказ и для пользы других поместить его хоть на одной страничке жизнеописания отца Амвросия».